— Новая книга отвлекла меня больше, чем следовало, иначе я бы сообразил быстрее. Ты вообразила, что картина на чердаке.

Сердце Шугар Бет куда-то покатилось.

— Все эти истории, которые ты насочиняла… то белки, то посуда. Не терпелось попасть на чердак и поискать картину там.

Она пыталась найти выход, но он успел заткнуть каждую щелку, поэтому пришлось гордо задрать нос.

— Называй как хочешь.

— Почему ты просто не пришла и не спросила?

Как бы повежливее объяснить, что она недостаточно доверяет ему? А вдруг он не отдаст картину? Впрочем, Колин — человек умный. Пусть сам догадается.

Только он не догадался.

Колин задумчиво свел брови, наклонил голову и вопросительно уставился на нее. И Шугар Бет вдруг осенило, что она совершила огромный просчет. Теперь нужно спасать ситуацию.

— Мне казалось, что ты можешь… в конце концов, это твой дом, и… — промямлила она, но, не докончив, нервно облизнула губы.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем до него стало доходить, и на грязном, но все же аристократическом лице проступило искреннее негодование.

— Ты посчитала, что я отберу у тебя картину?!

Ее рассуждения были вполне логичны, неужели он не понимает?

— Ты — владелец дома. А у меня не хватит денег на адвоката, который смог бы защитить мои права.

— Ты подумала, что я заберу картину.

Уже не вопрос. Холодное, резкое обвинение.

— Мы были врагами, — оправдывалась она.

Но оскорбленный Колин ничего не желал воспринимать. Он молча нагнулся и схватил лопату.

— Прости, — прошептала она, когда он яростно принялся копать. — Мне очень жаль. Правда. Я жестоко ошиблась.

— Разговор окончен.

— Я не хотела. Честное слово. Брось, Колин. Не обижайся. Мне действительно необходима твоя помощь. Покажи, как забраться на чердак.

Очередной ком торфа полетел в тачку.

— А что, если картина там? Не боишься, что я ее украду? — бросил он уже спокойнее.

Похоже, бешенство улеглось. Осталось одно раздражение. А с этим она как-нибудь справится.

— Вот видишь, как плохо иметь столько недостатков? Впрочем, не у меня одной их целая куча.

Это откололо кусочек ледяного панциря с поруганного британского достоинства.

— У тебя не так много недостатков. Просто ты идиотка.

Последнее было произнесено с американским выговором, чтобы до нее получше дошло.

— Означает ли это, что ты покажешь мне чердак?

— Там пусто. Уинни все вывезла еще до того, как я переехал. Должно быть, отдала кое-что на хранение, но точно я не уверен.

— Может, ты просто не знаешь, где искать. Например… там есть потайной шкаф.

Она видела, что он еще не совсем смягчился, но все же уловила некоторый намек на любопытство и немедленно выпятила губу в прелестной кокетливой гримасе. И хотя Колин видел ее насквозь, так ничего и не сказал. Она затаила дыхание.

— Ладно, — пробурчал он наконец. — Сейчас умоюсь, и пойдем наверх. Но не говори, что я тебя не предупреждал.

Она хотела попросить его не умываться. Объяснить, что такой — грязный и потный — он вполне ее устраивал. Но она придержала язык.

Полчаса спустя замурзанный землекоп сменил свои джинсы на «Дольче и Габбана» и повел ее в кабинет наверху.

— При ремонте дверь на чердак перенесли. Но я не хотел портить стены в коридоре, так что архитектору пришлось поломать голову, — пояснил он, подводя ее к книжным шкафам. Она уже заметила, что центральный блок выдавался больше, чем остальные, но предполагала, что это сделано из-за встроенной вентиляции. Однако стоило Колину нажать на край полки, как весь блок выдвинулся еще на несколько дюймов, а потом отошел в сторону. Позади открылась узкая лестница на чердак.

— Я бы никогда не нашла сама.

— Готовься к разочарованию.

Она остановилась на верхней площадке. Чердак в самом деле был пуст. Раньше тут было полно пыльных семейных реликвий, но теперь шаги Колина эхом отдавались от голого деревянного пола и обшитых досками, выкрашенных в давно уже выцветшую зеленую краску стен. Все следы, оставленные тремя поколениями Кэри, были начисто стерты. Коробки с рождественскими украшениями, дорожный сундук бабушки, дедушкины клюшки для гольфа, уродливый сервиз, подаренный Дидди на свадьбу, и пластиковые мешки на молниях с ее же старыми вечерними платьями… все исчезло. Из стены торчал гвоздь, на котором уже не висела байдарка Гриффина, а корзинки с драгоценной коллекцией плюшевых мишек, принадлежавших когда-то Шугар Бет, нигде не было видно. Все пропало. Уинни Дэвис надежно избавилась от истории семьи Кэри.

В столбах солнечного света, пробивавшегося сквозь маленькие окна, плясали пылинки. Доски скрипели под ногами Колина. Он пробрался в самую середину, где стоял когда-то пластиковый ящик, набитый ее костюмами для танцев.

— Ничего.

Он стоял к ней спиной и не видел ее лица.

— Однако, — выдавила она наконец, каким-то образом ухитрившись взять себя в руки, — и старый дом хранит кое-какие секреты.

На потолке было прорезано несколько слуховых окон и отверстий для дымоходов. Она направилась в угол, слева от главного дымохода, где когда-то вместе с Линн выстроила палатку из двух сломанных стульев и старого походного одеяла.

Дидди давно показала ей, как открывается шкаф, но постаралась, чтобы у дочери не было соблазна делать это в одиночку.

— Видишь, солнышко, здесь ничего нет, кроме огромных жуков и волосатых пауков.

Шугар Бет встала на колени и пошарила у основания деревянной панели.

— Мой дед всю жизнь прожил в тоскливом ожидании повторного объявления «сухого закона». По его словам, сознание того, что этот шкаф никуда не денется, позволяло ему спокойно спать по ночам.

Она нашла скрытую задвижку и с силой нажала.

— Вторая наверху, у самого карниза.

Дорогая ткань брюк Колина задела ее плечо.

— Есть. Сейчас открою.

Панель покоробилась с годами, и пришлось потрудиться, чтобы отодвинуть ее в сторону. На помощь пришел Колин.

Шкаф оказался чересчур маленьким, чтобы вместить монументальный холст Эша, это она хорошо понимала, но он мог оставить Таллуле картину поменьше или скатать в рулон большую. Она мечтала об этом моменте все последние недели, но теперь, когда он настал, боялась посмотреть.

— Ты сам.

Он заглянул внутрь.

— Похоже, здесь пусто, но так сразу не скажешь.

Он согнулся и влез в шкаф с головой.

— Что-то есть.