за день до того, как выследила Джонатана Уотсона и спрыгнула с лестницы маяка. После этого я так долго занималась своими травмами и восстановлением, что многое упустила. Потеряла сосредоточенность, веру в себя и интуицию.

Откидываюсь на подголовник сиденья. Это не оправдание. Все признаки были налицо. Я должна была догадаться. Я знала, что сын постил в интернете информацию об отце, и не обращала внимания. И ничего не спрашивала.

Наверное, мне просто хотелось верить, что с Коннором все хорошо, и поэтому я никогда не заговаривала об этом. Будь я внимательнее, поняла бы, что у Коннора из-за отца остались нерешенные проблемы. И это нормально. У каждого пятнадцатилетнего возникают проблемы с родителями. Это своего рода обряд посвящения даже для тех подростков, чьи отцы не знаменитые серийные убийцы.

Я просто все упустила. Сосредоточилась на психопате, который преследовал нашу семью, а потом были происшествие на маяке и выздоровление.

Где-то глубоко внутри меня возникает боль, чувство утраты и горя.

Коннор так нуждался во мне, а меня не было рядом… Я ничего не замечала…

Въезжаю на парковку мотеля и быстро осматриваюсь в поисках чего-нибудь подозрительного. Здесь только еще четыре машины, и ни одна не принадлежит новым постояльцам. Я уже попросила в своей конторе пробить их номера, и все прошли проверку.

Паркуюсь прямо перед нашими комнатами и сижу, глядя на мотель в лобовое стекло. Между мной и Коннором только дверь. Раньше я прямо спросила бы его о том, что узнала, – никаких уверток и хождений вокруг да около. Раньше мы вели такие разговоры с глазу на глаз поздними вечерами на кухне за печеньем и горячим какао. Но когда это было в последний раз? Не могу вспомнить. Значит, очень давно…

А потом знакомый внутренний голосок шепотом задает вопрос, на который мне не хочется отвечать. Если я не знала об одержимости Коннора Мэлвином, то о чем еще не знаю? Знаю ли я сына так хорошо, как мне кажется?

Мог ли Коннор иметь более прямое отношение к стрельбе?

Каждая частичка моего тела восстает против такой мысли. Но я должна смотреть фактам в лицо. Если Коннор действительно замешан, то слепая вера в его невиновность не приведет ни к чему хорошему. Если я чему-то и научилась, когда тот пьяный водитель открыл миру самую страшную тайну нашей семьи, так это тому, что надо смотреть правде в глаза. Какой бы суровой она ни была.

* * *

Как и было обещано, через несколько минут с неизвестного номера приходит сообщение со ссылкой на защищенный сервер. Беру с заднего сиденья ноутбук и подключаюсь к интернету мотеля. Перехожу на сервер и нахожу только один файл. Начинаю загрузку.

Сигнал слабый, а файл огромный. Я уже боюсь, что не успею загрузить его, прежде чем соединение разорвется. Наконец ноутбук тренькает и файл появляется на рабочем столе. Тут же открываю его.

Передо мной список. Названий нет, только цифры. Ищу какой-нибудь указатель, но его нет. Похоже, ночь будет очень долгой. Первое побуждение – позвонить Сэму, и палец уже зависает над его номером. Я отчаянно хочу услышать его голос, чтобы он успокоил меня: все будет хорошо.

Но, скорее всего, он с Ланни еще в дороге или уже доехал до Стиллхаус-Лейка и теперь помогает Кец осмотреть место преступления. В любом случае ему сейчас не до разговоров. Со вздохом беру вещи, выхожу из машины и снова осматриваю парковку в поисках чего-нибудь подозрительного.

Убедившись, что тут безопасно, иду в номер и вставляю ключ-карту в дверь. Я не жду, что она откроется, так как четко объяснила Ви и Коннору: нужно все время держать дверь на цепочке. Даже специально подождала перед уходом, чтобы услышать лязг цепочки.

Поэтому для меня полная неожиданность, когда дверь распахивается без всякой цепочки. Сердце подпрыгивает, я роняю сумку и одновременно выхватываю пистолет. Большинство не обратили бы внимания на незапертую дверь номера, но я – не большинство.

Я знаю, что, скорее всего, дети просто забыли накинуть цепочку. Знаю, что не стоит паниковать. Но я слишком много видела и пережила. После Стиллхаус-Лейка я вся на взводе: постоянно ищу признаки опасности и готовлюсь к худшему.

Отодвигаюсь от двери, понимая, что свет с парковки превратит мой силуэт в идеальную мишень. Локтем включаю верхний свет и обшариваю взглядом комнату. Никого не видно, но это не значит, что никого нет.

Крадусь вдоль стены, ковролин приглушает шаги. По другую сторону кровати пусто, как и в ванной и в шкафу. Под кровати не заглядываю: каркасы прочные – спрятаться негде. Я проверила это, как только мы заселились.

Переключаюсь на дверь, соединяющую наши номера. Моя паранойя достигла пика, в мозгу прокручиваются варианты – один ужаснее другого: что именно я обнаружу по ту сторону двери. Заставляю себя не думать об этом. Нельзя отвлекаться.

Подхожу к двери, дергаю за ручку. Не заперто. Сердце бьется чаще. Ви запросто могла забыть запереть обе двери, но не Коннор. Он знает: так нельзя.

Медленно поворачиваю ручку и проскальзываю внутрь. Через приоткрытую дверь проникает достаточно света, чтобы разглядеть: обе кровати заняты. Волосы Ви буйно разметались по всей наволочке, простыни Коннора сброшены, оголив его спину и плечи. Оба крепко спят.

Я еще настороже. Не включая света, проверяю ванную и шкаф, подхожу к двери. По крайней мере, на их двери есть цепочка, хотя от нее мало толку, если б кто-то попытался добраться до них через мою комнату.

Смотрю на Коннора и Ви. Они спят, ничего не замечая. Даже того, что в их комнате женщина с пистолетом в руке. Конечно, я не представляю опасности, но на моем месте мог оказаться кто-то другой.

Раздумываю, не разбудить ли их и еще раз объяснить важность личной безопасности. Но я устала и сомневаюсь, что из этого выйдет толк.

К тому же, как только Коннор проснется, нам придется поговорить о том, что рассказал Майк. А я еще не до конца все обдумала и не готова к разговору с сыном.

Прячу пистолет в кобуру и ухожу к себе. Оставляю дверь между номерами незапертой, но вешаю цепочку на свою входную дверь. Если что-то случится, мне нужно быстро и легко добраться до детей.

Затем, удовлетворившись, поднимаю сумку с пола, бросаю на кровать и иду приготовить кофе. Похоже, ночка будет очень и очень долгой.

23

Гвен

Я даже не понимаю, сколько времени прошло, когда рано утром звонит будильник, напугав меня