Мой психотерапевт научил, что делать в таких случаях, и теперь я изо всех сил пытаюсь вспомнить, что же именно, одновременно борясь с кошмарами, заполняющими мысли.

Шесть вещей. Точно.

Перечислить шесть вещей, которые вижу.

Пытаюсь сосредоточиться. Темно, почти ничего не видно. Но рядом лицо Уиллы. Ее волосы. Ее глаза и рот – она что-то говорит, а я не слышу. Я сосредотачиваюсь сильнее.

Шесть вещей, которые слышу. Пульсирование крови в ушах. Выстрел пистолета Кевина. Нет, не то. Это было не сейчас, не здесь. Музыка кантри. Вопли ребят, перекрикивающих музыку. Смех. Шорох листьев под ногами. Голос Уиллы:

– …я не была уверена, что ты придешь сюда. Эй, ты в порядке? Чего притих?

Шесть вещей, которые чувствую. Пальцы Уиллы, сплетенные с моими. Ночная прохлада на горячих щеках. Глухой стук сердца. Ярлычок на моей куртке, царапающий шею. Губы Уиллы…

Я наклоняюсь вперед и целую ее. Мне некогда чувствовать себя неловко или сомневаться, правильно это или нет. Я просто делаю это, потому что мне нужно как-то вырваться из когтей ужасных воспоминаний, и я не могу придумать ничего лучшего, чем раствориться в Уилле.

Это великолепно. Похоже на откровение. Как будто передо мной закрыли одну дверь и открыли другую.

Уилла притягивает меня к себе, прижимается к дереву, и мы продолжаем целоваться. Она берет мою руку и засовывает под свое до смешного коротенькое платье. Мой опыт общения с девушками довольно скудный. Я никогда не заходил так далеко и не знаю, что делать, поэтому прижимаю ладонь к ее бедру и задираю ей подол, нащупывая край ее трусиков – наверное, это все, на что я могу решиться.

Но оказывается по-другому. Мой мозг почти взрывается. Не может быть, чтобы под таким коротким платьем ничего не было. Ведь тогда при малейшем ветерке… Я еле-еле додумываю, что тогда…

Уилла запрокидывает голову. Мы ушли недалеко от поляны, и здесь еще светло, чтобы разглядеть румянец на ее щеках. Она часто дышит:

– Ты хочешь меня?

– Да.

Я не сомневаюсь и не колеблюсь.

Уилла улыбается:

– Хорошо.

Она отступает на шаг и медленно, тщательно разглаживает руками платье, опуская подол как можно ниже, хотя это бесполезно – он по-прежнему задрался до бедер. На ее лице появляется лукавое выражение.

– Нужно вернуться на вечеринку.

Я начинаю возражать, но она обрывает меня:

– Не волнуйся. Это не все. Предвкушение – самая лучшая часть.

Она поворачивается так быстро, что короткий подол взлетает вверх, и, хоть убей, я не могу оторвать от него глаз.

Уилла возвращается на поляну, а я так и стою, глядя ей вслед, потому что не могу появиться на людях прямо сейчас.

Я смотрю, как она проходит мимо то одной, то другой группки людей, и не могу от нее оторваться. Уилла вся такая нежная, так похожа на фею в этом белом платье с оборками, а у меня на уме только одно: у нее под платьем ничего нет. И от такого контраста мозг готов взорваться.

Ну и наплевать. Я знаю только одно: я хочу большего.

22

Гвен

Слова Майка о Конноре эхом пульсируют в голове; сердце колотится так громко, что отдается в ушах. Я оглядываю комнату для допросов и останавливаюсь на видеокамере в углу. Индикатор записи не мигает, но это ничего не значит. Здесь могут быть и другие камеры и микрофоны, которых я не вижу. Что бы Майк ни собирался сказать, мне не хочется, чтобы это записали.

– Подожди, – прошу я его. – Дай найти место, где можно поговорить.

Я отталкиваюсь от стола с такой силой, что стул отъезжает назад со скрежетом. Молодой полицейский слышит звук и уже стоит в дверях:

– Все хорошо, миз Проктор?

Я протискиваюсь мимо:

– Мне нужно идти.

Он семенит следом:

– Шеф Паркс скоро будет, и если вы…

Я поворачиваюсь к нему:

– Я задержана?

Это единственный способ заставить меня остаться. Полицейский резко останавливается и то открывает, то закрывает рот, пытаясь придумать, что же ответить.

Не дожидаясь ответа, иду мимо стойки дежурного и выхожу наружу, в ночь. Сажусь в машину, захлопываю дверцу, делаю глубокий вдох. И только тогда прошу Майка:

– Рассказывай.

– Они изъяли компьютер стрелка, чтобы отследить его действия в интернете. Оказывается, он зависал в Даркнете и писал на форуме, посвященном Мэлвину Ройялу. И довольно часто. На этом форуме он был одним из самых активных и популярных участников.

Мысли путаются. Что за бред… Зачем Кевину писать о моем бывшем муже? Если только он не был одним из тех жутких последователей Мэлвина, которые преклонялись перед ним и мечтали пойти по его стопам. Может, поэтому Кевин и подружился с Коннором – из-за того, что он сын Мэлвина… Может, поэтому и принес в школу пистолет.

– Он писал под ником «Маленький помощник Мэлвина», – добавляет Майк.

Я цепенею. Знакомое имя. Под ним я участвовала в судебном процессе – том самом, где меня оправдали по всем пунктам. А еще под этим ником размещены посты, которые угрожают обнародовать Лео и «Погибшие ангелы». Посты, которые они приписывают мне.

– Да, знаю, – отвечаю. – На днях мне прислали скриншоты нескольких его постов. И обвинили, что это я их написала. Они думают, что я и есть Маленький помощник Мэлвина. Даже говорят, что у них есть доказательства: посты размещены с моего IP. Но я знаю, как легко подменить IP-адрес. Так уже было – Коннору пытались приписать всякие дикие угрозы на школьном форуме, но мы доказали, что IP был подделан.

– Сейчас адрес настоящий, Гвен.

– Ты о чем?

– Сэм попросил меня проверить IP Маленького помощника Мэлвина. Все посты написаны с двух IP: домашний адрес Кевина или ваш.

– Ну да, правильно, Кевин не раз бывал у нас дома. И мог запросто использовать компьютер Коннора. Обычно я ограничиваю доступ к сайтам, но дети наверняка знают, как это обойти.

– Это не все, Гвен. – В его голосе нечто такое, от чего волоски на моих руках встают дыбом. Впереди кошмар, я это предчувствую. – Кевин пришел в себя и дал показания. Коннор – его соучастник…

В груди клокочет знакомая ярость. Я прерываю Люстига:

– Чушь собачья, Майк, мы оба это знаем. Он скажет что угодно, лишь бы не брать всю вину на себя.

Меня совсем не удивляет, что Кевин врет, спасая свою задницу. Я в гневе, что он так подставил моего сына, но еще больше расстроена, что он предал доверие Коннора. Ведь Коннор верил ему. Надеялся, что Кевин очнется, расскажет