только сложного, резкого человека, но Ви – надежный друг, на которого можно положиться. Она позаботится о моем брате, я знаю.

Так что я могу и дальше притворяться Лантой Кейд – обычной девушкой, будущей абитуриенткой Рейнского университета.

Мой второй вечер в Рейне занят чаепитием в ботаническом саду. Я даже надеваю платье. Оно тоже черное, но в стиле ретро. Хизер радостно визжит, увидев меня в платье, и одалживает красный кожаный пояс, который подчеркивает талию и делает меня чертовски привлекательной.

Даже Сэм замечает это, когда я встречаю его у входа в сад. Он весь сияет при виде меня и предлагает свою руку. На нем шорты цвета хаки и синяя рубашка на кнопках, на которой бирка с его именем. Его волосы еще влажные, и от него пахнет дешевым гостиничным мылом, но когда мы подходим к месту чаепития, я думаю только об одном: для всех остальных мы просто Ланта Кейд и ее папа Сэм: нормальные, обычные отец и дочь.

Пока мы общаемся с преподавателями и знакомимся с другими будущими студентами, я понимаю, как сильно мне хочется жить такой жизнью. Как будто последних семи лет не бывало. Мэлвин Ройял больше не существует для меня – он просто пустой звук, как и для почти всех остальных на этой вечеринке.

Сэм смотрит на меня сверху вниз, пока я потягиваю лимонад, глядя на деревья, сбрасывающие яркие осенние краски.

– Ты выглядишь необычно, – замечает он.

– Это все пояс, – отвечаю я. – Я не ношу яркое. Странно, что ты вообще меня узнал.

Он улыбается:

– Пояс красивый. Но дело не в нем.

Я собираюсь ответить, что дело в том, что я счастлива, что я в кои-то веки свободна от своего прошлого, но тут звонит телефон Сэма. Тот достает его из кармана, смотрит на экран и хмурится:

– Это твоя мама. Погоди-ка…

Что-то не так. Я понимаю это по изменившемуся выражению лица Сэма. Глаза прищурены, губы сосредоточенно сжаты. Он смотрит на меня, видит, что я смотрю на него, отворачивается, отходит в сторону и понижает голос, чтобы я не слышала.

Я смотрю ему в спину, пока он разговаривает, прокручивая в уме все несчастья, которые могли приключиться. Меня переполняет чувство вины. Вдруг что-то с Коннором? Вдруг последствия школьной стрельбы серьезнее, чем я думала? Вдруг что-то случилось, потому что меня не было рядом, чтобы поддержать его? Вдруг это из-за меня, потому что я, как эгоистка, помчалась на уик-энд для будущих абитуриентов, вместо того чтобы вместе с братом помогать расследовать мамино дело?

Обхватываю себя руками, чувствуя физическую боль. Неизвестность и нарастающая паника уже просто невыносимы. Подхожу к Сэму и встаю перед ним, подслушивая в открытую.

Сэм смотрит мне прямо в глаза, кивает, говорит: «Перезвоню, как только приедем», – и заканчивает разговор.

Меня колотит изнутри. Дыхание перехватывает. Я пытаюсь спросить Сэма, что все это значит, но не могу выговорить ни слова. Мой настоящий, реальный мир опять обрушивается на меня. Постоянные угрозы, постоянное предчувствие опасности, когда в любой момент может произойти что угодно. Когда жизнь может рухнуть из-за телефонного звонка, если мне скажут, что кого-то из моих любимых людей больше нет.

– Это Коннор? – наконец удается прохрипеть мне.

– С ним все в порядке. Все они в порядке.

Сэм кладет руку мне на плечо как раз вовремя: мои ноги подкашиваются от облегчения.

– Тогда в чем дело?

– Я говорил с твоей мамой. Ей позвонила Кец. В доме в Стиллхаус-Лейке кое-что случилось. Кто-то, похоже… пострадал. – Он запинается на последнем слове.

– Кто?

– Мы не знаем.

Бред какой-то.

– Тогда откуда знают, что кто-то пострадал?

Сэм молчит.

– Да говори уже.

– Есть факты, – произносит он, тщательно подбирая слова. – Например, кровь. Но ни трупа, ни свидетельств, что именно там произошло. Кец позвонила твоей маме. Нужно, чтобы кто-нибудь приехал на место происшествия как можно быстрее – помочь разобраться.

Сэм опять запинается, выражение его лица становится виноватым. И через секунду до меня доходит. Кто-то должен ехать в Стиллхаус-Лейк, и этот «кто-то» – Сэм.

А раз едет он, то и мне придется.

Значит, мой уик-энд закончится раньше. Ни концерта в компании Хизер, ни шумной вечеринки потом, ни зависания допоздна с ее подружками, когда я слушаю их сплетни о каких-то незнакомых людях и представляю, что это и есть моя жизнь…

Ничего удивительного. Я только-только расслабилась и поверила, что возможна другая жизнь, в которой меня не судят по отцу. В которой никто не знает, кто я. В которой я могу просто быть самой собой. Или кем-то, кем захочу, а не тем, кого видят во мне остальные. Жизнь, в которой не нужно все время озираться в ожидании, что неизвестно откуда выскочит какой-нибудь преследующий меня псих.

И как только я начинаю верить, что это возможно, – все исчезает… И так всегда. Такая у меня жизнь с того самого дня, когда нашли сестру Сэма, висящую в нашем гараже.

Так нечестно. Но разве жизнь бывает справедливой?

– Я останусь. Со мной ничего не случится. – Я и сама не верю в то, что говорю. Сэм ни за что не бросит меня одну в чужом городе. И даже допусти он такую возможность, мама пришла бы в ярость.

Сэм – надо отдать ему должное – выглядит по-настоящему виноватым.

– Ты же знаешь, я не могу оставить тебя одну.

Знаю, что бесполезно, но пытаюсь спорить:

– Почему мама не может поехать сама?

– Она работает. У нее дела. К тому же ей дальше добираться.

Я стискиваю кулаки. Да, я хорошо понимаю, что кругом люди и нас могут услышать. Знаю, что нужно оставаться спокойной и не закатывать истерику, но от этого еще острее чувствую несправедливость.

Другие могут нарушать правила. Другие могут ходить везде, напиваться, танцевать с незнакомцами и орать, когда злятся.

Но только не я.

Мне никогда ничего нельзя.

– Но уик-энд еще не закончился. Хизер со своими сокурсниками поведет меня на концерт в кампусе, а потом мы собирались устроить костер… Она говорит, это одна из самых веселых вечеринок года.

– Прости, Ланта. – Сэм не забыл, что нужно называть меня тем именем, под которым я зарегистрировалась, и от этого почему-то только хуже. Потому что здесь я просто Ланта Кейд, но, как только я уеду из кампуса, эта девушка перестанет существовать. И вместе с ней испарится то будущее, о котором я мечтала для нее.

Куда бы я ни поехала и кем бы ни притворялась, моя настоящая жизнь всегда будет вставать у меня на пути.

К