Вориан согласно кивнул.

– Когда настанет время, я пришлю за ним.

Виллем снова попытался что-то возразить, но боль и успокаивающие лекарства лишили его способности и воли к сопротивлению. Хармона оценивающе взглянула на Вориана.

– Много лет ваше лицо красовалось на императорских монетах, Вориан Атрейдес, лицо величайшего героя джихада Серены Батлер. Мои дедушки и прадедушки говорили о вас с неподдельным восхищением. Как ужасно то, что сотворила эта чудовищная девица Харконнен с братом Виллема!

– Когда-нибудь эта вражда прекратится, – уверенно сказал Вориан. – Я хочу покончить с ней, не ставя Виллема в опасное положение. Это моя проблема, и я решу ее сам.

В уме он уже начал планировать ловушку для Тьюлы Харконнен. Он решил заставить Тьюлу и Валю Харконнен броситься по его следу. Он понимал, что он нужен им больше, чем все остальные члены дома Атрейдесов. Ради процветания дома он должен во что бы то ни стало отвести опасность от Виллема.

Вориан много времени посвятил беседам с молодым человеком, внушая ему, что теперь он глава славного аристократического дома. Да, Вориан видел Виллема в этом качестве. Виллем был очень похож на Вориана в молодости, и вся жизнь была у него впереди. Надо было непременно сохранить жизнь юного Атрейдеса.

Глядя на Хармону, Вориан понимал, что оставляет Виллема в надежных руках. Никаких сожалений по этому поводу Вориан не испытывал.

– Я отправляюсь на Коррин, туда, где – если Харконненам удастся меня выследить – едва ли пострадают невинные свидетели. Может быть, мне удастся выманить их на себя, а потом опрокинуть на них стол…

Вориан вспомнил бывшую столицу синхронизированной империи, это был его родной город. Он вырос там под лучами огромного красного солнца – более двухсот лет назад. Он хорошо знал тот мир, и именно в нем должна была найти завершение вся прискорбная история вражды с домом Харконненов.

Он не станет просить Хармону хранить в тайне, куда он отправится. Наоборот, чем больше будет слухов о том, куда полетел Вориан Атрейдес, тем лучше. Харконнены будут точно знать, где его искать. Вспомнив, как уверенно действовали бойцы Ордена сестер, Вориан подумал о том, что, скорее всего, на Чусуке осталось много шпионов Ордена. Если повезет, то они клюнут на наживку.

– Прошу вас, хорошенько присматривайте за Виллемом, а я покидаю вашу гостеприимную планету.

Став Верховной Матерью, Валя продолжала оттачивать свое боевое мастерство. Она сама становилась все более изощренным, более опасным бойцом. Новые техники были весьма экстравагантными, волнующими, и Валя хотела, чтобы подчиненные ей сестры стали профессиональными, хладнокровными убийцами.

В лучах крошечного сине-белого солнца она наблюдала, как сестра Дебора, одетая в развевающуюся накидку россакской колдуньи, обучала боевому искусству замкнутых сестер-традиционалисток или правоверных, как они себя еще называли в прошлом, отозванных с Салусы Секундус. Они стояли в одну шеренгу, испытывая страх и неловкость. Никто из них не знал, что на самом деле произошло с Эстер-Кано; они лишь поняли, что их коллеги здесь больше нет. Пока, правда, никто не осмелился осведомиться о ее судьбе.

Валя пока не знала, скольких из этих упрямых женщин придется устранить… тем же путем, что и Эстер-Кано.

Одетые в темные накидки сестры стояли на скалистом утесе, откуда открывался вид на комплекс школы преподобных матерей. Когда изменница Доротея согласилась на объединение враждующих фракций, она убедила своих последовательниц стать интриганками и шпионками, умелыми дезинформаторами, но она упустила из вида одну-единственную вещь – она не обучила их боевым искусствам. Однако, глядя сейчас на этих женщин, Валя понимала, что и они обладают незаурядными возможностями. Было бы недопустимым позором убить их всех.

Некоторые бывшие «правоверные» сестры оказались более открытыми, чем предполагала Валя. Они искренне стремились овладеть новым мышлением. Тех, кто сумеет встроиться в новый Орден, она не отринет, а примет в Орден с распростертыми объятиями.

Были и другие сестры. Они не желали принять новый стиль Ордена, и это удручало Валю, хотя и не вызывало у нее особого удивления. Таких талантливых сестер надо было либо переобучить, либо сломить. Ненадежная верность порождает трения и делает Орден уязвимым, а этого Валя допустить не могла, особенно теперь.

Дебора была ее старой, проверенной союзницей. Своим костистым лицом и маленькими темными глазами она напоминала Вале хищную птицу. На худом, поджаром теле Деборы не было ни одного грамма лишнего жира. В бою она была беспощадным, смертельно опасным противником, владевшим всеми видами защиты и нападения, внедренными в школе Валей Харконнен.

Дебора обратилась к стоявшим перед ней сестрам, вызывая добровольцев для показательной схватки.

– Я хочу показать вам новую технику боя, чтобы расширить ваш арсенал приемов. В крайних случаях вы сможете воспользоваться любым оружием, которым мы можем вас снабдить.

Валя смотрела на женщин оценивающим взглядом. Волосы сестер развевались на холодном ветру, гулявшем над мысом. Помолчав, Валя зговорила:

– Вспомните побоище на Россаке. Мы не можем позволить себе быть такими беззащитными, как тогда.

Вперед выступила худенькая женщина, но ее оттеснила в сторону более рослая и мускулистая сестра.

– Нет, я хочу попробовать.

Сестре Нинке было чуть больше тридцати, но русые волосы ее были уже основательно побиты сединой. Когда-то Нинке служила вместе с Валей, была наставницей при Преподобной Матери Ракелле, но потом переметнулась к изменнице Доротее.

Нинке смотрела на инструктора самоуверенно и вызывающе, и Дебора сухо ей кивнула.

– Я давно наблюдаю за тобой, Нинке. Ты сейчас находишься на пике своей физической формы, но тебе недостает одной очень важной вещи… способности настораживаться. Уверенность приводит к слабости, а чрезмерная уверенность – к ошибкам. В каком месте этого спектра ты сейчас находишься?

Нинке принялась злобно вращать глазами.

– Я буду просто стоять, или ты хочешь, чтобы я приняла боевую стойку? – Нинке явно пыталась спровоцировать и разозлить Дебору.

Однако колдунью было не так-то легко вывести из себя. Она продолжала сохранять ледяное спокойствие.

– Мне кажется, что ты и сама не понимаешь, что каждым своим словом, каждым движением ты выказываешь свою слабость. Ничего, мой метод просветлит твой мозг. Становись в боевую стойку, и я покажу тебе ее недостатки.

Нинке скорчила гримасу, получив этот словесный удар, но тем не менее приготовилась к бою. Вале понравилась эта стойка – Нинке была расслаблена, но готова резко броситься в любом направлении. У нее была хорошая реакция, но все же недостаточно быстрая.