Рубка была заставлена сложными техническими системами слежения и панорамными экранами. В центре размещался бак, где в парах пряности плавал навигатор, уродливое тело которого было почти скрыто облаками меланжевого газа. Навигатор смотрел на ворвавшихся в рубку солдат своими огромными нечеловеческими глазами, словно уже давно ожидал этого вторжения.

Харте подошел к баку.

– Мы взяли под контроль ваш корабль.

– Возможно, это вам только кажется, – голос навигатора звучал глухо, словно издалека.

– Нет, мне не кажется, я твердо это знаю.

Императорские солдаты заполнили верхнюю палубу, согнали с мест офицеров Венпорта, убив одну женщину, оказавшую сопротивление. Остальные сдались. Три инженера подбежали к баку навигатора и отключили его связь с кораблем. Харте специально отобрал людей, знакомых с двигателями Хольцмана и владевших навыками пилотирования. Навигатор был отключен для того, чтобы это уродливое создание не могло пока управлять кораблем.

– Он нейтрализован, адмирал, – доложил один из военных инженеров. В отличие от Нормы Ценвы, которая могла силой своего мозга свертывать пространство, обычным навигаторам требовалась для этого связь с двигателем Хольцмана.

Навигатор тупо смотрел на солдат, подбежавших к панели управления. Все было готово для вывода корабля с околопланетной орбиты.

– У нас мало времени, – объявил Харте. – Скоро Колхар опомнится, соберется с силами и уничтожит этот корабль. Надо вывести его отсюда.

– Запускаем двигатели, свертывающие пространство, адмирал. Курс на Салусу Секундус.

Харте подошел к баку навигатора.

– Как твое имя?

– Навигатор.

– Как твое человеческое имя?

– Имя? – существо в емкости задумалось, стараясь пробудить погребенное в глубинах памяти прежнее имя. – Добрек… – вспомнил он, – но сейчас меня зовут навигатором. Это единственное верное имя.

Палуба под ногами Харте гудела и сотрясалась. Императорские корабли продолжали вести огонь по корпусу, стараясь не повредить двигатели и системы управления. Огромный корабль вынесет их с орбиты даже с пробоинами в борту, погрузит в свернутое пространство и доставит на Салусу.

– Передайте всем нашим, что мы захватили рубку перевозчика и скоро будем дома, – приказал Харте своим офицерам связи, а затем велел пилотам активировать двигатели Хольцмана. Палуба завибрировала – на этот раз от исполинской работы набирающих энергию двигателей.

Навигатор Добрек моргнул своими огромными нечеловеческими глазами.

– Вы не умеете прокладывать маршруты. Это очень опасно, вести межзвездный корабль, не опираясь на способности навигатора.

Адмирал вспыхнул.

– Ну, так веди нас. В противном случае ты рискуешь погибнуть вместе с нами. Выбор за тобой.

– К нам приближаются перехватчики Венпорта, – сообщил офицер с наблюдательного пункта. – Если они сумеют повредить двигатели Хольцмана, мы навсегда застрянем здесь. Надо уходить.

– Включайте двигатели на полную мощность, – рявкнул адмирал и повернулся к навигатору. – Если ты считаешь, что курс надо подправить, то скажи нам об этом.

Работающий двигатель электризовал атмосферу, в корабле запахло озоном.

Добрек молчал, оценивая данные.

– Предлагаю немного изменить курс, чтобы не столкнуться с двойной звездой, которая окажется у нас на пути, – произнес Добрек и сообщил координаты.

– Как я могу быть уверенным, что ты не поведешь нас прямо на какое-нибудь солнце?

– Вам придется рискнуть. Поверьте, я так же, как и вы, не хочу умирать. Вселенная велика, и мне очень хочется увидеть и другие ее уголки.

Харте внимательно посмотрел на уродливое существо в емкости, но не смог прочесть ничего по странному лицу мутанта. Он повернулся к своему навигатору и крикнул:

– Поменяйте курс так, как говорит Добрек.

Солдат тяжело вздохнул и внес изменения в программу курса.

Корабли Венпорта стремительно приближались, и Харте ободряюще кивнул солдату. Тот доверял своему командиру и, решившись, включил двигатели Хольцмана.

Корабль свернул пространство и исчез с околопланетной орбиты Колхара.

Император Родерик Коррино I. Обдумывая недавнюю осаду Салусы, вспоминая, как близок он был к утрате титула, император не мог до конца поверить в то, что Венпорт напал на него, напал на империю, чтобы отнять у него, Родерика, трон.

Манфорд Торондо и его батлерианцы спасли императора, но теперь Родерик с ужасом представлял себе, какой платы за это потребует Торондо. Его фанатики могут оказаться намного хуже, чем мятежный директор Венпорт.

Стоя возле высокого окна своей резиденции, глядя на деловую суету центра Зимии, он напомнил себе, что, несмотря на бренность его собственного существа, именно он, Родерик Коррино, ответственен сейчас за судьбу цивилизации, за ее будущее. Прошло уже больше восьмидесяти лет с тех пор, как в битве за Коррин человечество сбросило ярмо самого злейшего врага человеческой цивилизации – ярмо мыслящих машин, поработивших людей.

Почему мы с таким упорством сами творим себе врагов?

Батлерианцы явились спасать Салусу отнюдь не из альтруизма или верности дому Коррино. Несомненно, Манфорд преследует свои цели – он хочет выдвинуть в обмен за спасение свои требования и сделать императора послушной марионеткой. Сальвадор, конечно, согласился бы на все условия, но он, Родерик, не так малодушен.

Предстоявшая встреча могла оказаться опаснее нападения Венпорта.

Батлерианские корабли висели на ближней орбите, и само их присутствие воспринималось как угроза, несмотря на то, что Манфорд униженно просил Родерика о встрече и праздновании избавления от опасности, на котором Манфорд настаивал по праву освободителя.

Вся эта ситуация выводила Родерика из себя, заставляя буквально скрежетать зубами, он сейчас не мог просто прогнать Манфорда или оскорбить его отказом – Торондо стал ключевой фигурой в имперских играх. Конечно, эти батлерианские посудины давно и безнадежно устарели, но их было очень много, и по огневой мощи они превосходили императорский флот, поэтому играть придется осторожно.

Император отправил на флагманский корабль Торондо челнок с почетным караулом, и скоро этот челнок с освободителем на борту приземлится на площади перед императорским дворцом. Челнок доставит в Зимию только батлерианского вождя и его небольшую свиту. Манфорд собирался приземлиться в сопровождении дюжины своих кораблей, но Родерик отказал ему в этом. К Зимии может приблизиться только флагман. Надо сохранить хотя бы видимость контроля над ситуацией. Манфорд думал несколько бесконечно долгих мгновений и только после этого дал свое согласие. Родерик даже стал опасаться, что ему придется прибегнуть к угрозам сбивать все «праздничные» батлерианские суда, которые осмелятся приблизиться к Зимии.