Давайте, лучше отправим к Руэ нашу гостью-красавицу. Парламентером.

— Переговоры? — удивился Мартин.

— Можно сказать и так. Мы ее накормим какой-нибудь гадостью. Обмажем ядами… Рыцарь не удержится, и ее обязательно трахнет. И помрет в корчах, даже ногой не дрыгнув.

Высота посмотрел на Русалку. Та сидела вроде бы спокойно. Но волнение выдавала предательская краснота, поднимающаяся от декольте по шее, к лицу.

— Можно не мучаться с ядами, а просто поставить ей кое-куда пару бритв. Руэ присунет, и все себе отрежет. Шанс не велик, я бы на его месте, сперва отдал бы на проверку тем каторжным мордам, но все же? А? Хорошо придумано?

— Я. Тебя. Убью! — прохрипел Йорж.

— Попробуй, — кивнул стенолаз. И, выдернув из ножен на груди нож, воткнул в стол перед собой. — Давай, постой за честь крашенной шлюхи!

— Хватит! — рявкнул Мартин. — Сцепитесь, убью обоих!

— Договорились! — рухнул на свое место Хото, расплылся как медуза. Отвел взгляд. Только нож, торчащий перед ним, напоминал о чуть было не произошедшей драки.

Чернобородый рыцарь тяжело поднялся. Вздохнул.

— Никаких ночных вылазок. Никакого яда. Никаких бритв. Завтра в полдень я выйду против Руэ. И все кончится. Раз и навсегда.

* * *

Хото развалился на кровати, глядя в потолок. Келья, в которой его разместили, размерами была раза в два меньше сиверской комнатушки. Но стенолазу хватало. Есть постель, на которой можно спать. Есть пол, на который можно ставить пустые кувшины. Есть дырка в углу. Воняет немного, но можно не бегать по лестницам, если прижмет… Высота перевернулся на живот, натянул плоскую подушку на голову. Вдохнул пыльный воздух. Ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не говорить… Лежать вот так вот, и не думать ни о чем. Хорошо монахам! Живут себе, не зная ни хлопот, ни забот…

Кто-то вкрадчиво постучался.

— Открыто… — простонал Высота. Интересно, кому он понадобился⁈

Дверь открылась.

Хото, выматерившись, сел на кровать.

— Тебе-то что надо?

Ди в очередной раз сменила одежду. Теперь, вместо платья, на ней был охотничий костюм, сшитый по образцу мужского, но обтягивающий не меньше прежнего одеяния. Куртка еще и была расстегнута на груди. Или просто не сходилась.

— Мастер, — проговорила Русалка, — в чем дело? Что не так? Мы были добрыми друзьями в Сивере. Зачем все это? И так внезапно? Объясни!

— Потому что могу, — огрызнулся Хото. — Каждый делает то, что может. Ты можешь прийти, чтобы меня попытаться трахнуть, а потом, с моей помощью чего-то добиться. Циркач, похоже, оказался не тем, кем надо. А я могу наговорить гадостей. Но у тебя ничего не выйдет, женщина! Ты слишком привыкла решать тем, что у тебя между ног! А этот способ срабатывает отнюдь не всегда!

— Уверен? — улыбнулась Ди. Еще одна пуговица на куртке расстегнулась, словно сама собой.

Хото ощутил, как волна жара начинает захлестывать разум. Он встал, оказавшись с Русалкой лицом к лицу. Ухватил за плечи, силой развернул. И когда та начала нагибаться, отставляя задницу, впечатал изо всех сил пинок.

Ди вынесло из кельи в коридор, где она, судя по грохоту, влепилась в стену. Ойкнула болезненно.

— Доброй ночи, — не глядя, буркнул Хото, закрывая дверь и накидывая засов.

Стенолаз отвернулся, ухватился за кувшин. По весу вроде полный. Вот и отлично. Теперь, главное, когда все кувшины станут пустыми и легкими, упасть лицом к дырке. Не хочется заблевать такую уютную комнатушку. Вряд ли завтра все кончится…

* * *

— Ты постоянно с ней! Ты только на нее и смотришь!

— Тебе кажется!

— Я не слепая!

— Ну да. Но сейчас ты ошибаешься!

— Будто я не знаю, как у тебя рожа кривится, когда ты на бабу залезть хочешь⁈

— Не хочу я ни на кого залезать!

— И не залезешь! Она с тем наемником сбежала! С топором который ходит! Коней вывели тихонько, и задами, через сады!

— Зов пизды сильнее зова командира! Сманила Тенда розовая глубь…

— Ах ты еще и цвет ее знаешь⁉ А говорил, что с ней не спал!

— Да не спал я с ней, уймись уже! Просто в строчку легло!

— А до того к стенолазу ходила! Только он ее послал! А ты с ним чуть не сцепился! А он Ловчий бывший!

— Подожди…

— Что, ревновать начал? Да иди ты к черту, Йорж! Чтобы ты сдох!

— А знаешь… Пойду!

— Стой! Ты куда⁈

— К черту же! Сама отправляешь!

* * *

Сон не приходил. Напряжение утренней схватки так и не отпустило. Даже вино не помогало. Перед глазами стояла воющая толпа, что бежала, размахивая тесаками, копьями и ножами. И каждый только и думал, как бы вонзить острую железку Лукасу в печенку. В ушах стоял свист стрел, хлопанье тетивы, и отчаянный скрип воротов…

Изморозь поднялся с соломенного матраса. Прошелся по кладовой. Пусто и тихо… Распуганные появлением людей мыши, убежали скрестись под полом куда-то в другие места. Мяур где-то ловит мышей…Мейви, после внезапного явления Йоржа, стала ночевать у него.

И правильно, в общем. Старая любовь не ржавеет. Они сколько друг с другом вместе? Несколько лет точно! Она что-то говорила такое. То ли пять, то ли шесть… А что сделал он сам, по большому счету? Да ничего, в общем. Так, путешествовал немного рядом. Отдавал свой плащ, делился последним куском хлеба…

Изморозь пнул пустое ведро, с парой выломанных досочек. Нога застряла в дыре. Лукас запрыгал, пытаясь стряхнуть.

— Развлекаешься?

Лукас не устоял, начал падать. В последний миг ухватился за полку и устоял.

— Привет…

— Виделись, — кивнула Марселин.

— Ну да, виделись…

Девушка казалась непривычно задумчивой. Принявшей какое-то решение. Возможно, и не тяжелое, но важное.

— У тебя вино есть, студент?

— Есть! — кивнул Лукас.

— Доставай.

Изморозь влез по пояс в глубину полок, где у него было припрятана пара кувшинов красного полусладкого. Самое то угощать опасных и красивых! Вытащив кувшины, он обернулся и обмер.

Марселин стояла перед ним в одних носках.

— Чего вытаращился, Изморозь? Сколько можно делать вид, что мы друг другу не нравимся.

— Но почему?..

Девушка подняла взгляд.

— Лукас, чтоб тебя! Знаешь, почему у тебя не жизнь, а сплошной перекосяк?

— Почему?..

— Потому что ты задаешь лишние вопросы, вместо того, чтобы снять штаны!

* * *

Спешка в жизни нужна редко. И уж не в то время, когда ты точишь свой меч. Туда-сюда, туда-сюда. Шшших, шших, шших…

Бьярн снова провел камнем по клинку. Ну вроде неплохо. Где только умудрился поставить такую устрашающую зазубрину⁈ Сейчас еще самым мелким, а потом можно и за шлифовку браться. Чтоб и следа не осталось!

Заслышав шаги, рыцарь отложил меч в сторону, выглянул. Кто-то из наемников возвращается в казарму, отлив на стену? Или снова бродит та голубоволосая девочка, ищет своего циркача? Тот-то, явно ночует у шлюхи — Бьярн помнит, как тот смотрел на нее! А, нет, совсем не девчонка!

— Кэлпи! — окликнул он привратника.

Монах сбился с шага, остановился.

— Добрый вечер, рыцарь Бьярн.

— Добрый вечер! — чинно поклонился старик. — Тебе-то с чего не спиться среди ночи, а?

— Служба.

— Понимаю и уважаю, — снова склонил голову рыцарь. — Прости за глупый вопрос, но можно ли от твоей службы оторвать немного времени?

Кэлпи посмотрел на звезды, прикинул что-то…

— Хоть до утра, рыцарь Бьярн.

— Не зови меня так напыщенно, — попросил старик. — Лучше как все «мудила», «дрочила» и тому подобное. А то на душе неуютно становится.

— Договорились… старый ты дрочила, — ухмыльнулся Кэлпи.

— Во, прям как надо! — поднял обе руки рыцарь. — И, раз у тебя так много времени, то позволь еще один глупый вопрос.

— Хоть два.

— У Руэ есть свиток на Змеиный лес. Но вы ему показываете голую жопу. В чем суть отказа? Вам так важен лес, что не боитесь смерти? Или что?

Кэлпи двинул челюстью. Пожевал губами.

— Будет лучше, если я покажу. Иначе — слишком долго объяснять.

— Подожди немного, — попросил Кэлпи, когда они зашли внутрь.

Бьярн кивнул и остановился, разглядывая внутренности собора. Он все никак сюда не попадал. То пьянки, то гулянки, то Руэ этот… А хорошо тут. Красиво. Запах, правда, сладковато-приторный, так и лезет в нос… Белоснежный мрамор, золото литир, изящная резьба по камню.

Свечи тут горели постоянно. Даже ночью. Но Кэлпи взял еще два новеньких факела, протянул один Бьярну.

— Пойдем, тут рядом. Только осторожно, тут местами плитка разбита.

— Только Хото не показывай, он начнет уговаривать на маленький ремонтик. За золото!

— Нет у нас золота, — не оборачиваясь, ответил монах. — И серебра нет.

— А что есть?

— Смотри сам, рыцарь Бьярн, что у нас