куда приятнее, чем яростный визг атакующего зверя.

— Рисковый! — похвалил Высота, и продолжил, — так что, я тебя сейчас развязываю, и мы спокойно говорим. Ты обещаешь, что не будешь кидаться на старого ублюдка, а я пообещаю, что не буду тебя за это бить.

Рыжая думала недолго.

— Обещаю.

— Не передумаешь?

Девушка кивнула. Скосила взгляд на парня.

— Ты ему ничего не отбил?

— Ближайшее время ему точно без надобности. А ближе к обеду опухоль сойдет. Ночью вообще все в порядке будет.

— Сволочь ты, — беззлобно произнесла рыжая.

— Ну ладно, — пожал плечами Хото. — Будем считать, что договорились.

Стенолаз аккуратно развязал веревки на ногах, стоя так, чтобы блокировать неожиданный удар. Но рыжая оказалась куда умнее, чем на первый (второй!) взгляд. Или поняла, что тягаться даже с похмельным Высотой лишний раз не стоит.

Затем распутал ей руки.

Рыжая, едва освободилась, тут же начала хлопать по щекам незадачливого «спасителя». Тот же, крепко зажмурившись, только мелко тряс головой и тихонько подвывал.

— Не трогай его. Все равно, без толку.

— Ну ты и мудила, — обернулась девушка.

— Меня зовут Хото Высота, — улыбнулся ей стенолаз, — а мудила — это одна из моих профессий. Не самая любимая, если честно.

— Я знаю, как тебя зовут, — посмотрела ему в глаза девушка. — Я жила в Сивере достаточно, чтобы выучить каждое охвостье Фуррета.

— Фуррет мертв, — пожал плечами Хото. — А мы живы. Жизнь, вообще, имеет свойство продолжаться.

Рыжая не ответила, лишь гневно блеснув глазами.

— А тебя зовут Марселин Модилен. Из Мильвесса. Я прав? — спросил Хото.

Девушка взвилась, точно кобра, готовая вонзить клыки в наглеца.

— Прав, — погладил себя по голове стенолаз. — Я снова прав! Кто молодец? Я молодец!

— Ты… — от негодования рыжая не могла и слова произнести.

— Я мудила, — подсказал стенолаз. — Но предпочитаю, чтобы меня так не называли. Ладно?

— Ладно… — буркнула Марселин и села на постель.

— Вина хочешь? — дружелюбно предложил Высота.

— Нет.

— И отлично, — Хото проверил оба кувшина. — Потому что я, похоже, что все выхлебал…

За окном разнесся тревожный рев боевого рожка. Пронесся кто-то на лошади.

— Ну что, — кивнул Высота, — бросай своего парнишку, благо, яйца я ему отбил, и толку от него не будет, и пошли на стены. Похоже, начинается веселье.

— Оружие? — подскочила Марселин.

— Твои ковырялки остались в трапезной, — успокоил ее Высота. — Опять же, тут должен быть какой-нибудь арсенал. А не подойдет, так поищем среди даров. Судя по вину, местные не жадны! Подберем и доспех, и копье. Ты любишь втыкать всякое в мужчин, я уверен!

— Ты не мудила, — сказала ему рыжая. — Ты несносное трепло.

Хото улыбнулся.

— У каждого свои недостатки, девочка.

* * *

— У сиятельного рыцаря Руэ превеликое множество недостатков… — промолвил Мартин. Больше для себя, но услышали все — рыцарь тихо говорить не умел. С другой стороны, тех всех — отец Вертекс с Кэлпи, сам Мартин с Керфом, да Бьярн с мечом.

— Даже больше, чем у меня? — оскорбился неугомонный старик.

Ди Бестиа честно задумался. Начал загибать пальцы на руках. Потом замер — похоже, в дело пошли ноги. Керф покачал головой, сморщился от боли.

— Нет, ты где-то на дюжину впереди.

— Отрадно! — выпятил грудь колесом Бьярн.

— Благочестивый рыцарь, — кашлянул в маленький кулак отец Вертекс, — вы начали говорить…

— Ах да, — кивнул Мартин, — я к тому вел, что Руэ тот еще ебанный ублюдок, но дело свое знает хорошо!

Ди Бестиа первое время все опасался, что его сквернословие покоробит престарелого настоятеля. Но тот словно и не замечал грязных ругательств, по привычке, так и сыпящихся с языка. А потом рыцаря поймал в коридоре Кэлпи и посоветовал не дурить, а говорить как есть. «Отец Вертекс живет давно. И многое видел и слышал. Твои же запинания в попытке подобрать нужное слово, бесят даже его!»

На лестнице раздались шаги. Тяжелая дверь, ведущая на смотровую площадку, распахнулась резко, как от доброго пинка — чуть не пришибла Бьярна, в последний миг отшатнувшегося. Первой выбралась вчерашняя рыжая. С коротким копьем, больше похожим на меч на очень длинной рукояти.

Бьярн побледнел, позеленел, покрылся красными пятнами. Усы обвисли дохлыми бледными змеями.

Но девушка смерила его презрительным взглядом, фыркнула — совершенно по-мяурьи, и прошла мимо, прямо к высокому, по грудь, парапету.

Следом за ней выбрался взмыленный Хото. Встав в дверях, он наклонился, уперевшись в колени, долго переводил дух. По мокрому лицу тек пот. Наконец, стенолаз выпрямился.

— Господа, у вас воды не найдется? Меня эти подъемы просто убивают.

Заметив потрясенного Бьярна, Высота потрепал его по плечу:

— Не боись! Мы с Марселин договорились. Она не норовит сшибить тебя, будто трухлявый мухомор, а я ее не убиваю.

Керф внимательно посмотрел на свежую, несмотря на разбитое лицо, девушку, с такой нарочитой внимательностью оглядывающую пространство перед воротами, что на затылке виделся третий глаз. Затем мечник оглядел стенолаза. Трясущиеся ноги, мокрая, хоть выжимай, драная куртка. Перегар такой, что закусить хочется. Рожа помятая — шов подушки отпечатался, солома какая-то в волосах…

— Чудны дела твои, господь! — подытожил наблюдения Керф.

— Не без этого, — согласился Хото. — Уважаемые, чтоб вас! Вы в уши балуете по ночам? Вода есть? Или пиво хотя бы?

Кэлпи протянул ему оплетенную лозой флягу.

Высота зубами выдернул пробку. Долго пил, проливая на грудь.

— Ох, благодарю, тебя, неизвестный мне монах!

— Вчера знакомились, — ответил Кэлпи. И забрал опустошенную флягу. Во взгляде монаха мешалось много чувств. Некоторые из них вызывают тараканы, бегущие по чисто выскобленному столу.

— Точно! — схватился за голову Хото. — Было дело! Только уж прости, не помню! Рыжая начала убивать нашего трухлячка, и все как завертелось…

Мартин повернулся к Бьярну:

— Он всегда такой… Назойливо-разговорчивый?

— Только с похмелья, — попробовал выгородить старик.

— И когда долго не убиваю какого-нибудь наглого рыцаришку! — криво улыбнулся Хото. — Впрочем, пока вы меня не скинули нахрен отсюда, я заткнусь.

— Не заткнешься ведь, — вздохнул Бьярн.

— Да ладно тебе! — обиделся Высота. — Спорим на подсрачник, что до темноты скажу ровно два слова? И вовсе не «Бьярн — дрочила!», не подумай! Я же не совсем сволочь, чтобы позорить тебя пред лицом стольких блаародных господ? Подумают еще, что ты, действительно, рукоблуд!

— Иди нахрен! — отмахнулся рыцарь.

— А ведь шанс был! — захихикал стенолаз.

И, как ни странно, заткнулся. Разглядывал происходящее под стенами, таращился на птиц, кружащих в небе, следил за происходящим внутри монастыря… Словом, развлекался изо всех сил.

Мартину же, и прочим, досталась куда более скучная роль — хмурить брови, бросать мрачные взгляды и прикидывать, что к чему.

И ничего хорошего из тех прикидок не следовало, как не крути!

* * *

Рыцарь Руэ отнесся к делу обстоятельно. Все же две трети жизни, проведенных в сражениях, боях и драках, обязывали ко всему относиться всерьез.

Первые всадники — легкие стрелки — хуссары, появились сразу после восхода. Закружились в конном хороводе напротив ворот, выкрикивая оскорбления и предрекая скорую и мучительную смерть множеством разнообразных способов.

Ближе к полудню начали подтягиваться и прочие силы сиятельного рыцаря. Сперва прискакала дюжина арбалетчиков и десяток кнехтов в цветах Руэ, расположились у главных ворот.

Затем начал приползать обоз с полусотней слуг — в четверти лиги от стен монастыря начал потихоньку расти палаточный городок. И это было отвратительным знаком!

У Скарлетти, чтоб ему вороны глаза через жопу выклевали, в монастыре был человек. А то и не один. И сиятельный рыцарь знал, что из ворот монастыря не вылетит две дюжины доспешных воинов, чтобы все это рыхлое полотняно-веревочное создание безжалостно растоптать, порубить, а в довершение, еще и предать огню… Или рисковал. Но ненужный риск был не в привычках Руэ! О, Мартин отлично их знал!

Когда солнце уже начало крениться к закату, на башне остался только ди Бестиа и Хото с Марселин. Бьярн с Керфом ушли на обед и не вернулись — но прислали посыльного с кувшином легкого вина и дюжиной бутербродов. Вертекс с Кэлпи покинули площадку еще раньше — монастырь, путь даже и обезлюдевший, представлял из себя огромный механизм, за которым требовался внимательный пригляд. А то и подзатыльники.

Зато приходили Бригг с Рошем. Стражники покрутились, ужаснулись зрелищу и убрались в трапезную, заливать страх вином.

Хото все ждал явления очухавшегося белобрысого. Но то ли он оказался умнее, то ли удар вышел ненужно сокрушительным.

— Очередное пополнение, чтоб его! — произнес Мартин. — Только попа-расстриги да свиньи в штанах