«Надо будет найти, – промелькнула мысль. – И впредь не стоит так торопиться».

Мои соратники пытались прижать врага к земле, но закрепить успех не удалось. Раздался противный хруст – существо неестественно вывернуло руки и цепко ухватило багры. Толчок и братья буквально отлетели на несколько шагов.

Тварь, встав на ноги, легко переломила оружие и отбросила ставшие бесполезными деревяшки в стороны.

– Бегите! – завопил я.

Имевшийся у Губы топор вряд ли поможет в схватке, поэтому не стоило подвергать людей ненужному риску – придётся убивать порождение зла самому. Благо я успел в очередной раз перезарядить арбалет и теперь не торопясь выцеливал уязвимое место. Мешало то, что чудовище никогда не останавливалось полностью – оно всегда слегка подрагивало, словно водоросли в воде.

Я настолько увлёкся, что не слышал ничего вокруг, и когда во двор влетел всадник на коне, это стало для меня полной неожиданностью. Молодой беллатор раскручивал над головой аркан, вынуждено управляя своевольным транспортом без помощи рук – одними коленями.

– Эге-гей! – выкрикнул он и ловко набросил на шею твари петлю. – Пошла, родимая!

Похоже, задумка состояла в том, чтобы повалить врага на землю и утянуть за собой, в поле. Не знаю, правда, как потом планировалось его убивать, но в любом случае ничего не вышло. Молодой беллатор не учёл, что животные сильно боятся тёмных тварей, и поэтому, когда конь встал на дыбы, он с криком вывалился из седла, мешком рухнув на землю.

Его руки запутались в верёвке, и он даже не сумел достать меч, который, впрочем, ему всё равно бы не помог.

Парня надо было спасать. Я резко выдохнул и направил арбалет в спину чудовища. Выстрел.

Болт угодил в поясницу, но не смог пробить застывшую слизь – наконечник вошёл буквально на половину ногтя!

Выбора не оставалось. Отбросив бесполезное оружие, я вытащил Клинок.

Воин змеёй извивался в пыли, стремясь отползти от страшного врага, но безрезультатно – тварь уже настигла жертву. Прикрыв лицо руками, юный беллатор вопил от боли, пока чёрные когти полосовали предплечья, срывая вместе с тканью куски кожи.

– Пусти его! – зачем-то заорал я.

Чудовище схватило парнишку за разодранное запястье и поднесло к его руке свой отвратительный хоботок. Тот, сперва будто бы обнюхав добычу, присосался к коже, и щёки твари стали раздуваться, наполняясь кровью.

Утробный рык теперь больше походил на довольное урчание, и когда я воткнул Клинок в незащищённую шею врага, меня чуть не вывернуло от отвращения. Порождение зла рухнуло рядом с жертвой, громыхнув напоследок «доспехами».

– Ты как? – я посмотрел в напуганные глаза беллатора.

– Я… Я… – сначала он не мог вымолвить ни слова, но быстро справился с собой. – Спасибо!

Надеюсь, теперь он не будет с таким предубеждением относиться к интерфекторам, а его спасение поможет в переговорах с господином Мунро. Должна же того волновать судьба подчинённых?

– Горит… – вдруг пробормотал паренёк, протягивая руку. – Горит…

Белая, словно без единой капли крови, ладонь была холодна как лёд. Отодвинув лоскуты одежды, я увидел, что вокруг того места, к которому присосалась тёмная тварь, расползается чёрное пятно.

Похоже, я рано записал себя в спасители молодого беллатора…

Яд чёрными нитями вился под кожей, неторопливо рисуя смертельный узор. Пусть я не настоящий интерфектор и никогда не видел ничего подобного, однако понять, чем всё закончится, было нетрудно.

– Горит… – голос молодого беллатора становился тише. – Помоги…

Парень больше не смотрел на меня. Теперь его взор был направлен на что-то далёкое, видимое только ему одному.

– Помоги… – губы едва шевелились, а ноздри со свистом втягивали воздух.

Ледяная ладонь, по-прежнему стиснутая моими пальцами, мелко дрожала.

– Не хочу… – выдохнул паренёк.

Дрожь стала сильнее, охватив за мгновение всё тело – ноги елозили, поднимая невесомую пыль. Шлем слетел с бедолаги после падения с лошади, и теперь его незащищённый затылок колотился об утоптанную землю. Каждый удар сопровождался стуком челюстей и скрежетом зубов.

Тело молодого беллатора ходило ходуном – удерживать его ладонь становилось всё труднее, и мне приходилось сильнее сжимать пальцы, чтобы не выпустить её из рук. Не знаю, зачем я это делал, но казалось, если отпущу, то будто бы брошу его одного.

Краем глаза я заметил, как Губа потянул из-за пояса топор – похоже, мужчина решил проявить сострадание единственным доступным способом. Наверное, так следовало поступить мне самому – всего один удар и Клинок оборвёт жизнь, прекратив мучения и сохранив пареньку человеческий облик.

– Отойди, Норвуд, – тихонько произнёс Губа.

Он ступал, шаркая ногами – сражение с тёмной тварью, которая совсем недавно была родным братом, не прошло бесследно. Несколько шагов, разделявших нас, дались ему нелегко.

Мне стоило быть благодарным, ведь Губа собирался принять на себя тяжёлую обязанность. Стоило, но вместо благодарности в груди зазвенела злость. Она сдавливала горло, не давая вдохнуть или сказать хоть слово, и поэтому, когда топорище взметнулось над головой мужчины, я смог выдавить из себя только одно:

– Нет!

Губа на миг замер, не зная, как поступить, но потом опустил топор, не выпуская, однако, его из рук.

– Так ить чего? Пусть мучается, что ли? – прошептал он.

– Нет! – говорить стало чуть проще.

Не потому, что злость ушла – наоборот, она многократно усилилась и почти превратилась в ярость. Только теперь я понимал, что злиться нужно не на Губу, а на себя самого.

С того момента, как тварь укусила беллатора прошло совсем немного времени, но и его стоило потратить с толком, а не сидеть рядом, бессмысленно схватившись за руку умирающего. Нужно было действовать, используя любой шанс, даже если за него придётся заплатить болью и страданиями.

Чтобы стать интерфектором, недостаточно надеть кольчугу и взять в руки Клинок. Главное – овладеть тайнами, сокрытыми в орденских библиотеках, куда, конечно, ни за что не попасть простому писарю.

Но знания не запереть под замком, они цепляются едва разборчивыми закорючками за неровные листы, отдаваясь тому, кто способен их оценить. Так говорил мой отец, когда очередная потрёпанная книжица находила своё место на наших полках, ставших со временем и моими верными товарищами.

Слепой случай, когда-то давно, привёл в наш город торговца специями с далёкого востока – отвернись удача, и его смешная борода, позвякивающая вплетёнными в неё маленькими колокольчиками, истлела бы в одной из межей. Слепой случай заставил отца заговорить с пожилым сморщенным чужеземцем, хмурившим седые брови – если бы тот убрался с рынка чуть раньше, знакомство не состоялось. Слепой случай надоумил торговца сперва записать свои знания, а потом и перевести их – не освой он в юности грамоту, вместо мудрости страницы заполнили бы разве что кривоватые рисунки…