Некоторые смогли устроиться лучше других – кто-то занялся торговлей, а кто-то обязался служить городам. За деньги, само собой. Однако теперь даже самые влиятельные из них не могли больше содержать сотни конных воинов, которые в лучшие годы не особенно отличались от рыцарей из южных королевств.

Во время последнего смотра, под знамёнами того же Мунро стояли всего два десятка легко вооружённых всадников, если, конечно, верить тем бумагам, что я видел во время службы в ратуше. И хотя их писали много лет назад, не думаю, что ситуация с того момента разительно поменялась.

Тем не менее к словам наиболее влиятельных беллатров, прислушивались сотни, а может и тысячи других, за плечами которых не было ничего, кроме собственного меча или сабли, лёгкой пики, да короткого лука. Поэтому, если получится заручиться поддержкой Мунро и Ван-Прага, можно собрать значительные силы…

Брат Губы не обманул. Посреди ночи, в самую темноту, он тихонько пробрался в дом, умудрившись никого не разбудить, и сообщил, что лошадь раздобыть удалось. Судя по лёгкому аромату, помимо неё удалось раздобыть и кувшинчик браги. Никаких претензий по этому поводу у меня не было – парень имел полное право получить хоть что-то за свои труды.

Кроме того, он вытащил из дома все необходимые вещи – седельные сумки, кольчугу и арбалет – а потом отнёс их в небольшую рощицу, где меня ожидала новая спутница – смирная рыжая лошадка по имени Тоненькая. Привязанная к деревцу, она выела вокруг всю траву, густые жёсткие кусты с колючими свёрнутыми в трубочку листьями и даже подгрызла кору там, куда сумела дотянуться. Скудный рацион не насытил Тоненькую, и её влажные печальные глаза блестели надеждами об ароматном сене и золотом овсе.

Надежды, впрочем, не оправдались, а после и вовсе сменились тревогой – сумки, разместившиеся по бокам, недвусмысленно намекали на далёкое путешествие. Однако для беспокойства не было повода – дом Губы стоя совсем неподалёку, а сама рощица, к слову, ютилась на берегу реки, почти там же, где на нас напали изменённые тьмой обитатели болота.

Сейчас, когда солнце поднялось повыше, мы ступили на узкую утоптанную тропку, и теперь копыта гулко постукивали по сухой земле, поднимая небольшие облачка пыли.

Я чувствовал себя значительно лучше – тошнота и головокружения отступили. Сказалось, что весь вчерашний день и почти всю ночь я провёл лёжа на топчане, просыпаясь только затем, чтобы поесть. Слабость, конечно, всё ещё оставалась, но я надеялся прогнать её с помощью порошков господина Глена, которых, к сожалению, осталось совсем немного.

Припомнив, как интерфектор смешивал снадобья в доме госпожи Тауссинг, я высыпал на ладонь белую пыль, а следом добавил мелких серых кристаллов. Заниматься подобными вещами, раскачиваясь в седле, было не очень-то удобно, но останавливаться мне не захотелось – справлюсь и так.

Господин Глен соединял компоненты в определённой пропорции при помощи крохотных весов, а потом заливал всё какой-то специальной желтоватой жидкостью. И если весы я обнаружил в одной из сумок, замотанными в тряпицу, то вот бутыль из мутного стекла оказалась пуста.

Так как правильные соотношения мне всё равно не были известны, да и часть ингредиентов отсутствовала, я просто со свистом втянул получившуюся смесь и сморщился от горечи. Рот наполнился слюной, и захотелось выплюнуть гадость, но я смог сдержаться, проглотив всё без остатка.

Хранившийся в пузатом мешочке порошок для улучшения ночного зрения остался дожидаться своего часа, а снадобье, выводящее вапирский яд, думаю, сегодня не пригодится. Других же средств, которые мы использовали тогда, ночью, в городе, среди вещей не оказалось – то ли закончились, то ли попросту потерялись в суматохе прошедших дней.

Зато нашлась тонкая длинная игла с тёмными засохшими потёками у острия, которой господин Глен брал кровь Опалённой. Не знаю, чем она может пригодиться, но чёрное серебро явно не будет лишним…

Теперь оставалось только ждать, когда снадобье подействует.

Через четверть часа, уже почти возле самого дома, волной накатила бодрость – захотелось выскочить из седла и побежать быстрее лошади. Полностью противиться желаниям я не стал и спрыгнул на землю. Подошвы придавили несколько чахлых травинок, а кольчуга негромко звякнула – броня сидела на мне не очень-то хорошо, всё-таки господин Глен гораздо шире в плечах. Надеюсь, правда, что рост хотя бы слегка компенсировал ширину, и мне удавалось выглядеть не совсем уж жалко. Подхватив Тоненькую под уздцы, я поправил Клинок и шагнул в просвет между приземистыми бревенчатыми сараями. Разумеется, никто уже не спал – все местные обитатели, включая людей Мунро, столпились на некотором отдалении от дровяника, где был заточён брат хозяина.

– Жечь надо, – один из беллаторов стоял, уцепившись большими пальцами за пояс, на котором висел широкий и короткий меч. – Чего на него смотреть-то?

Говоривший был одет в недлинный – до колен – алый кафтан со шнурованными рукавами, коричневые штаны и высокие сапоги, украшенные переплетёнными кожаными ремешками. Голову венчала остроконечная войлочная шапка, к которой зачем-то был приделан металлический наносник. Чтобы чуть сильнее походить на настоящий шлем, из макушки торчало несколько ярких, но облезлых перьев.

Я стоял сбоку от него и видел только половину молодого лица – редкие усики и небольшое родимое пятно на скуле.

– Сначала надо глянуть, – упрямо произнёс Губа, топтавшийся рядом. Он настороженно поглядывал по сторонам и первым заметил меня. Судя по облегчению, проступившему на лице, мужчина опасался, что я попросту проеду мимо.

– Зачем? – на этот раз заговорил другой беллатор. Он был сильно старше, одет в зелёный кафтан, и ремешков на сапогах имел побольше. Его шлем поблескивал сталью целиком, а лицо, помимо усов, украшала сеть белесых шрамов, раскинувшихся паутиной по щекам. – Ты разве не слышишь?

Действительно, из дровяника доносился странный скрежет, будто кто-то тёр друг о друга осколки глиняного горшка. Кроме этого, иногда слышались ритмичные постукивания, сквозь которые пробивался глухой рык.

– Думаешь, человек может издавать такие звуки? – продолжил старший.

– Так ить он же вашему господину нужон был, разве нет?

– Нашему господину нужен был парнишка, который сопровождал интерфектора, а не тёмная тварь, – рассудительно заметил молодой и вдруг повернул голову в мою сторону.

К его чести, он будто бы совершенно не удивился, а только положил ладонь на круглое навершие меча и развернулся вполоборота ко мне.

– Кирклин, чужак! – а вот выкрик получился сдавленным, словно от волнения перехватило горло.

– Кого собрались жечь? – я отпустил поводья и шагнул вперёд. Главное, чтобы Тоненькая никуда не убежала.

Надеюсь, я сейчас выглядел хотя бы на треть так же внушительно, как господин Глен, когда пришёл вызволять меня из заточения.

– Ты кто? – спокойно спросил старший, которого звали Кирклин.

Во рту мгновенно пересохло, а в коленях появилась слабость – захотелось присесть на корточки. Беллатор демонстративно осмотрел меня, задержав взгляд на прорехах в кольчуге. Отчего-то из головы вылетели все заранее заготовленные слова и красивые – даже немного отрепетированные – жесты.