клинику. «Собаки и кошки живут с человеком, едят часто ту же еду, что и их хозяева, дышат тем же воздухом, пьют ту же воду. Продолжительность их жизни значительно меньше человечьей, и изменения в частоте опухолей у домашних питомцев могут значительно раньше сигнализировать об изменениях в окружающей человека среде, чем это заметят эпидемиологи рака. Притом за лечение питомцев их владельцы неплохо платят», – добавил он, пояснив мне причины своего интереса к сравнительной онкологии Лоренцо. Идея Лоренцо мне настолько понравилась, что я загорелся осуществить ее в Питере. И сам «его величество случай» продвинул это дело. Вскоре после моего возвращения в Ленинград мы с Аликом Лихачёвым поехали по каким-то делам в Москву. В купе с нами ехал почтенный пожилой джентльмен, который представился ректором Ветеринарной академии. Я рассказал ему о новом увлечении Л. Росси, и ректор, оценив перспективы, тут же сказал, что у него есть ученик с говорящей фамилией Котов, который немедленно может заняться этой нетривиальной темой. Мы обменялись визитными карточками. Котов оказался толковым и энергичным молодым человеком, настолько энергичным, что примерно через год исчез с горизонта, перестав звонить, как выяснилось, он поехал туристом куда-то в Европу и не вернулся.

Я как-то рассказал обо всем этом Кайдо Пауловичу Хансону, которого назначили директором Института после отъезда Н. П. Напалкова на работу в Женеву. Он оценил идею и порекомендовал не отказываться от нее, даже предложил встретиться с ректором Ветеринарной академии. Сказано – сделано. Мы встретились с ректором Борисом Степановичем Семеновым, познакомившим нас с очень толковым аспирантом своей кафедры Олегом Суховольским. Олег быстро подготовил и уже в 1994 году блестяще защитил кандидатскую диссертацию по опухолям молочной железы у собак. В том же году мы с Кайдо Пауловичем летали в Геную заключать договор о сотрудничестве между Национальным институтом рака и нашим Институтом. Одним из пунктов научной тематики была сравнительная онкология – опухоли домашних животных. Олег Суховольский быстро стал ведущим специалистом в стране в этой области, в 2002 году защитил при моей консультации уже докторскую диссертацию «Комплексное лечение новообразований молочной железы и кожи у собак» и стал профессором Ветеринарной академии.

Школа в Венеции

Европейская школа по онкологии, штаб-квартира которой находится в Милане, регулярно проводит самые различные курсы по клиническим аспектам онкологии. В октябре 1990 году в Венеции проводился курс «Рак у пожилых», куда меня пригласили в качестве лектора. Лекции проходили на небольшом островке архипелага. Лекторы и слушатели каждый день на катере добирались от причала у площади Сан-Марко до острова, а вечером возвращались назад. Лекторы жили в отеле «Лондра» на набережной Делла Скьявони, рядом с Дворцом дожей и тюрьмой Карчери. В этом отеле останавливался П. И. Чайковский, чему была посвящена небольшая экспозиция в холле отеля. Она включала портрет молодого Петра Ильича и факсимиле его письма фон Мекк, в котором можно было прочесть: «Сегодня слышал чудную песню гондольера» – и несколько нот на расчерченном от руки нотном стане…

Я с большим интересом слушал лекции ведущих специалистов по разным аспектам проблемы. Собственно, лекторы также учились друг у друга. Установились добрые контакты с Лаззаро Репетто, Питером Бойлом, позднее ставшим директором МАИР, Сильвио Монфардини, который имел свою квартиру в Венеции. В один из вечеров он пригласил к себе нескольких коллег. Нам подали катер, так как попасть в дом к нему можно было только по воде. В свободное от занятий время я бродил по сказочному городу. Запомнился концерт в церкви, где служил сам Антонио Вивальди. Исполняли «Времена года», и казалось, что душа композитора незримо присутствует в зале…

Глава 6. Свет и тени

Я загадкою этой захвачен

С самых юных и влюбчивых лет:

Для чего же он нам предназначен,

Белой ночи таинственный свет?

Загадка белых ночей

Работы, посвященные роли светового режима, несколько раз попадали в круг моих научных интересов, но как-то не становились основными для меня. Впервые я узнал о том, что при содержании крыс в условиях постоянного освещения у них развиваются ановуляция, фолликулярные кисты яичников, персистирующий эструс, а затем новообразования молочной железы, матки и яичников, из книги «Фолликулярные кисты яичника и дисгормональные опухоли», вышедшей в 1966 году[74]. Автором её была Е. А. Ирд – сотрудница лаборатории экспериментальной эндокринологии Института экспериментальной и клинической онкологии АМН СССР – ныне Российский онкологический научный центр им. Н. Н. Блохина РАМН. С её руководителем – профессором Н. И. Лазаревым я не был знаком. Его работы очень критиковал (и небезосновательно) В. М. Дильман. Книга же Е. А. Ирд стала для меня настольной, особенно в период работы над кандидатской диссертацией. Она до сих пор весьма актуальна, и я не знаю более исчерпывающего анализа этой проблемы, который был бы сделан кем-либо в мире в последующие годы. Я познакомился с Евгенией Алексеевной и с ее коллегой Ириной Оровной Смирновой, работавшей в той же лаборатории. В своей кандидатской диссертации, защищенной в 1966 году, Смирнова установила, что при содержании самок крыс в условиях постоянного (24 часа в сутки) освещения у них развиваются фолликулярные кисты яичников, синдром персистирующего эструса и, как следствие, гиперпластические процессы в молочной железе и матке[75]. С Ириной Оровной у меня установились добрые отношения, которые мы поддерживали многие годы.

В том же 1966 году в Киеве сотрудником Института проблем онкологии АН УССР Игорем Константиновичем Хаецким была защищена кандидатская диссертация, при выполнении которой он установил, что постоянное освещение крыс, начатое после введения канцерогена 7,12-диметилбенз(а)антрацена (ДМБА), существенно усиливает канцерогенез молочной железы[76]. К сожалению, основные результаты этих двух диссертаций были опубликованы лишь в сборниках тезисов докладов или книгах, выпущенных малым тиражом, и мало кому были знакомы. Поэтому пионерские работы этих авторов, существенно опередившие исследования по этой проблеме на Западе, оставались длительное время практически неизвестными мировому научному сообществу.

И еще одна серия работ, опубликованная уже во второй половине следующего десятилетия (1974–1979) и выполненная Асланбеком Кураласовичем Кураласовым в Алма-Атинском институте онкологии, также сыграла весьма значительную роль в исследованиях нашей лаборатории. Кураласов установил, что при содержании крыс в полной темноте (красный фонарь включался только во время ухода за животными) тормозится развитие перевиваемого и индуцированного ДМБА рака молочной железы. Более того, Кураласов пытался лечить больных раком молочной железы в условиях темноты и даже опубликовал в трудах советско-германской научной конференции в 1979 году первые положительные результаты клинических наблюдений. В 1990 году А. К. Кураласов защитил в ОНЦ АМН СССР в Москве докторскую диссертацию по влиянию световой депривации на