Девочка побежала дальше, а Карина оглянулась на мужа:

– Яша…

– Что – Яша? – Яков поднялся, автоматически отряхнул колени. – Права Яна. Мы с тобой не в темный век живем, чтобы каждого ведьмака, оборотня или мага предавать аутодафе. Вспомни, сколько оборотней преследовали, а в итоге элитная гвардия императора – из оборотней. Лучшие охотники, провожатые, егеря и хранители – оборотни! Да что я тебе объясняю, Кариша, неужто сама не понимаешь? Я промолчу о заслугах парня перед империей и всеми ее жителями. Подумай вот о чем: у нас благодаря ему сейчас на руках живая и невредимая дочка. И неужели, Кариша, ты бросишь после всего этого ослепшего и до полусмерти ослабшего парнишку, к тому же не чужого тебе? Кем бы он ни был на самом деле…

Альтис сидел в снегу, загребал его ладонями и умывался им, словно водой. Коснувшись рукой змейки и получив слабый отклик, он вздохнул. Его верная спутница вновь выжила.

Эльф накинул на плечи друга теплый плащ.

– Поехали в лагерь, – предложил Арэн. – Там отдохнем, выспимся…

Альтис не отвечал, и эльф продолжил:

– А потом в путь двинем. Воля, простор! Целый мир на ладони. Сначала вся Сильена… Нимадорг тоже красив. А потом ко мне в небесные дворцы двинем.

– А я за тобой буду таскаться бесполезным слепым грузом, – вздохнул Альтис. – Найди мне лучше повязку.

Эльф сжал зубы, всем сердцем ненавидя проклятых воронов, и аккуратно отрезал кинжалом длинную широкую ленту от своей черной шелковой рубашки.

– Спасибо. – Альтис завязал глаза.

В этот момент Яночка выбежала на улицу и повисла на шее мага.

– Ты что, глаз из-за меня лишился? – очень серьезно спросила девочка, крепко его обняв.

Альтис провел рукой по ее тощенькой спинке, ребристой после болезни, как стиральная доска, ощупал босые ноги и строго спросил:

– Так, это что еще за безобразие? Почему босая и в одной ночнушке по снегу среди ночи носишься?

– Во-первых, уже рассвет, – поморщилась Яночка. – Во-вторых, хожу, в чем хочу. И я тебе вопрос, между прочим, задала, отвечай!

– Это совсем-совсем неважно, маленькая моя. – Альтис крепко прижал ее к себе, зарылся лицом в распущенные кудряшки. – Важно то, что ты живая и здоровая. Ведь я тебя очень люблю!

– Значит, правда… – Губки у Яночки задрожали в преддверии слез, голосок зазвенел.

– Да какая разница! Подумаешь – глаза, невелика потеря… Вот если бы всю голову, тогда – да… Тогда бы я был не безглазым, а безмозглым болваном.

Яночка захихикала сквозь всхлипы.

– Так тебя на самом деле Альтис зовут? – тихонько спросила она.

– Ага, – кивнул волшебник. – Только это для всех большая тайна.

– А ты мне по-прежнему братишка? – еще тише спросила девчушка.

– Если бы у меня была дочка, – шепнул маг, – это была бы ты.

Карина подошла и положила руку на плечо Альтиса:

– Пойдем домой.

– Я не буду долго стеснять тебя в твоем доме, Карина…

– Не говори чепухи, – грубовато прервал вышедший вслед за женой Яков. – Это такой же твой дом, как и наш. Так что вставай и пойдем. Уже рассвет, а я даже спрашивать не хочу, сколько ты не спал.

– Малышка, иди к маме на руки, – попросил Альтис девочку.

– С чего бы это? – подозрительно спросила Яна, крепко держась за брата.

– Я ничего не вижу, и если упаду, то не хочу упасть на тебя.

– Ну ладно… – Яночка, прыгая по снегу босыми ножками, забралась на руки к матери.

Арэн помог другу подняться.

– Ты голодный? – спросила Карина, когда они вошли в дом.

– Нет. – Альтис отрицательно мотнул головой. – Я устал очень.

– Я тоже с ног валюсь, – признался эльф.

– Ну так не стой, а иди спать! – отправила его Карина.

Яков, недолго думая и не тратя времени на слова, лег на софу в каминном зале и почти сразу уснул.

Пока Карина укладывала Яночку в своей спальне, Альтис на ощупь прошел в кухню. Уложив дочку, Карина тоже пришла сюда.

– Тебе помочь? – спросила она, увидев, как юноша безуспешно пытается что-то отыскать на полке.

– Да, – кивнул он, опуская руки. – Здесь где-то была настойка валерианы и перечная мята.

– Зачем они тебе? – удивилась она.

– Я устал, но уснуть все равно не смогу.

Карина быстро все нашла. По просьбе Альтиса, смешала треть пузырька валерианы с теплой водой и заварила душистый чай с мятой.

Добравшись до кровати, Альтис, не раздеваясь, завернулся в одеяло и крепко уснул.

…Он шел в толпе народа по вымощенной сиреневым камнем дороге. Город жил полной жизнью, гомон летнего дня радовал слух.

– Демон, демон!

Альтис поднял глаза и увидел девочку лет семи, тоненькую, как тростинка, большеглазую, в опрятном платьице.

– Демон, демон! – кричала девочка, тыча пальцем в Альтиса.

Люди мгновенно обступили его со всех сторон, показывали пальцами, отворачивались, их лица исказились злобой, страхом и отвращением.

– Демон, демон! – острым ножом резал по живому трепещущему сердцу этот детский крик.

– Демон! – повторила молоденькая девушка.

«Демон, демон!» – слышалось со всех сторон. Волшебник затравленно огляделся. Мужчины, женщины, старики, дети. «Убирайся, демон!»

Кто-то поднял камень и бросил в него. Альтис дернулся от резкой боли в спине. Кто-то ловко ударил его палкой по ногам, и Альтис, не удержавшись, упал на колено.

– Я никому из вас не сделал зла! – вскрикнул он. – За что?!

– Ты – демон! – ответил большерукий мужчина из первых рядов. – Ты и есть зло!

– Ты обманом занял тело человека, тебе не принадлежащее! – подтвердил за спиной старик, так ловко сбивший его с ног.

– Это меня обманом заточили в этом теле! – пылко возразил Альтис.

«Ты – убийца!», «Ты замучивал людей до смерти!», «Ты наслаждался чужой смертью!», «Ты – зверь!» – послышались крики со всех сторон. «Зверь, зверь, зверь!» – верещала толстая торговка.

– Я не зверь! – закричал в ответ Альтис, поднимаясь с колен. – Я демон, но я не зверь! Высший демон! Я шесть жутких лет воевал за ваши жалкие жизни!

– Шесть лет лил человеческую кровь! – Молодая женщина готова была кинуться на него с голыми руками. – Убийца! Ты убивал всех: мужчин, женщин, стариков, всех без разбору!

– Я воевал за вашу жизнь и свободу!

– И отнимал чужую жизнь и свободу! Ты убивал детей!

Ответ застрял в горле. «Убивал детей!» – гулким эхом отдалось в голове. Когда в глазах прояснилось, он увидел, что женщина колотит его кулаками по груди и кричит: