— Ну и не только врагов. Все твои враги не стоят даже ногтятвоего нового друга, — подмигнув мне, сказал мордоворот.

— И кто же мой новый друг?

— Я, конечно, кто же еще?

Я уже каждую копеечку распланировала, — с грустью вздохнулая. — Думала машину приличную купить, шубу норковую, квартиру поменять,цветочный павильон открыть, чтобы из денег делать большие деньги…

— Ты хоть понимаешь, что я спас тебе жизнь?

— Понимаю. Спасибо. Ты мне уже ее второй раз спасаешь.

— А я и не знал, что ты такая неблагодарная!

— Ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила?

— Потом отблагодаришь, позже. Слушай, ты в зеркало на себясмотрела?

— Нет.

— Знаешь, на кого ты похожа?

— На кого?

— На пациентку из психиатрической лечебницы. Одета вкакое-то бесформенное тряпье. На голове повязка. Как в фильмах ужасов. Я дажеузнал тебя с трудом.

Растерянно посмотрев на мордоворота, я спросила:

— Послушай, а откуда ты взялся?

— Я тебе уже говорил.

— Нет, меня интересует, откуда ты взялся на вокзале в камерехранения?

— Я подъехал к телеграфу, где ты должна была встретиться сосвоим дружком…

— А почему я тебя там не увидела?

— Во-первых, я опоздал. Во-вторых, я не сразу тебя узнал. Ав-третьих, я ждал удобного случая, чтобы тебе помочь.

— А почему именно удобного?

— Ну, для того, чтобы был повод для благодарности… У меняглаз наметан, я сразу понял, что у твоего дружка пушка в кармане. Я же некакой-нибудь лошара, а при понятиях человек и в таких делах шарю. У меня напушку чутье. Короче, я сразу к тебе подойти не мог, потому что твой дружок былна взводе…

— Никакой он мне не дружок, — перебила я мордоворота.

— Ну, хорошо, если бы я не вовремя дернулся, то этот гад могбы запросто тебя пристрелить. Мне пришлось ехать с вами на метро, только всоседнем вагоне. Так я и оказался у камер хранения.

— Но ведь ты же мог помочь мне раньше…

— Я знал, что, пока ты не откроешь ячейку, он тебя не убьет,но ты же у нас упертая! Тянула резину до последнего, финтила, финтила идопрыгалась… Ты только представь, что было бы, если бы этот придурок всадилтебе пулю в лоб! Неужели этот хренов портфельчик дороже собственной жизни? Тыненормальная! Я еще никогда не видел такую чокнутую девку!

— Да, тебе легко говорить! — опять заплакала я. — В этомпортфельчике лежали такие деньги, каких мне в жизни не заработать… Может, ихБоженька послал мне прямо с неба, потому что человеку, которому онипринадлежали раньше, они уже были не нужны…

Такси остановилось у телеграфа.

— Зачем ты меня сюда привез. Встреча уже состоялась,воспоминаний хватит надолго.

— Через два проулка стоит мой джип, — сказал мордоворот. — Яна общаковом транспорте кататься не привык.

— Вообще-то, я тоже… Но мне теперь собственной машины невидать как своих ушей.

Завернув в какой-то дворик, мордоворот остановился умусорного бака, быстро огляделся по сторонам, достал из кобуры пистолет ивыкинул его.

— Зачем ты это сделал? — удивилась я.

— Затем, что я из этого пистолета человека убил. Он теперьпаленый. На хрена мне нужны неприятности!

— Тоже мне богач нашелся! — буркнула я. Стволами направо,налево раскидываешься. Не мог мне отдать! Мне бы он обязательно пригодился…

— Да уж, тебе для полного счастья только пушки не хватало, —ухмыльнулся мордоворот. — Ты уж и так выше крыше глупостей натворила.

Увидев знакомый джип с крымскими номерами, я блаженноулыбнулась.

— Давай залезай, — сказал мордоворот и завел мотор.

Сев на переднее сиденье, я, не удержавшись, зевнула.

— Ты что, не спала, что ли?

— Нет, — честно призналась я. — Я сегодня полночи по лесубегала. В меня стреляли, а я скакала, как ненормальная, чтобы под пулю непопасть Искарябалась вся, ноги так вообще показать страшно.

Приподняв край бесформенной старушечьей юбки я, не безкокетства, продемонстрировала многочисленные ссадины и синяки.

— Ну ты даешь! — открыл рот мордоворот. — Жизнь у тебякакая-то шальная…

— Раньше хоть стимул был такой жизнью жить, а теперь егонет, — тяжело вздохнула я, вспомнив про портфельчик. — Чтоб эти деньги кому-товпрок не пошли! Чтоб он ими подавился! Чтоб они у него поперек горла встали! —Иссякнув, я поправила волосы и вновь посмотрела на мордоворота. — Знаешь, аведь я могла бы и не приезжать к телеграфу. Я уже все вопросы утрясла. Яприезжала, чтобы тебя увидеть.

— Меня?

— Конечно. Ведь это была единственная возможностьвстретиться с тобой. Нет, правда… Я как подумала, что никогда больше тебя неувижу, так чуть не умерла. Ты даже не представляешь, как мне хотелось увидетьтебя!

— Зачем? — улыбнулся мордоворот.

— Затем, чтобы отблагодарить…

Мы оба рассмеялись.

— Послушай, а куда мы едем? — спохватилась я. — К себе ятебя пригласить не могу. Я теперь, считай, что бездомная. В моей квартире сидятлюди и ждут от меня этот злосчастный портфельчик. Я же не могу объяснить им,что портфельчика больше нет. Они вряд ли захотят мне поверить.

— Мы едем к моему товарищу. Только тебя надо нормально одетьи привести в порядок, а то он просто испугается.

Мы заехали в первый попавшийся магазинчик и выбрали мнедовольно симпатичное платье. Затем туфли-лодочки с умопомрачительным носком.Мордоворот исправно оплачивал мои весомые, с точки зрения финансов, покупки, ая, улыбаясь, чувствовала себя королевой и была на седьмом небе от счастья.Заключительным этапом оказалось посещение парикмахерской и косметическогосалона. В салоне мне почистили лицо, сделали микрошлифовку кожи и наложилипервоклассный макияж, отлично замаскировавший царапины. После всех манипуляцийя выглядела так, словно провела ночь, нежась в огромной постели на шелковыхпростынях, а не прыгая, как заяц, в подмосковном лесу…