Элла взглянула на Каролин, которая едва заметно покачала головой.

– Почему бы нам не подождать и не посмотреть, как ты будешь чувствовать себя завтра? – проговорила она, осторожно убирая прядь волос с его лба.

– Ну пожалуйста! Не может же такая хорошая погода длиться вечно? Вдруг у нас последний шанс поймать ее в этом сезоне? – Его слова повисли в воздухе, обманчиво беспечные. Элла понимала, что здесь кроется куда более мрачный подтекст. Его последнее лето. Это была его последняя вылазка… его последнее плавание.

Она снова взглянула на Каролин, которая пожала плечами, неохотно сдаваясь.

– Ну что ж, отличная идея! – Элла подстроилась под его тон. – Если ты уверен, что достаточно силен. Это действительно славный день. Настоящее бабье лето. Пойдем, Каролин. Я помогу тебе упаковать корзину для пикника.

Они отвезли его в гавань, и Каролин подвела парусник к тому месту, где они с относительной легкостью могли помочь ему спуститься на палубу. Элла завернула его в пледы и подложила за спину подушки, создав максимальный комфорт.

– Я чувствую себя так, словно одну из твоих драгоценных скульптур упаковывают для отправки клиенту, – улыбнулся он сестре, когда та отчалила от пристани.

Сегодня он действительно выглядит немного лучше, подумалось Элле. Вероятно, свежий воздух и солнечный свет, которыми он наслаждался в саду, помогали ему сдерживать прогрессирующую болезнь, давая его ослабевшему телу силы бороться. Может быть, еще чуть-чуть – и он соберется и действительно сможет самостоятельно поплыть под парусом. Ее настроение поднялось, когда призрачная надежда зашевелилась в сердце.

Бриз был мягким и томным, он нежно ласкал их, пока «Бижу» шла вдоль береговой линии острова к лагуне Фьер д’Арс. Казалось, ветер уважает их желание продлить этот день и позволяет насладиться каждым его мгновением. Встречных лодок почти не было: отдыхающие уже давно вернулись к своей напряженной жизни в городе, оставив море постоянным обитателям острова, а рыболовецкий флот отправлялся в путь рано утром, пользуясь не по сезону благоприятной погодой, чтобы зайти далеко в океан, где можно было поживиться более крупной добычей.

– Такое чувство, что этот день был создан только для нас, – заметила Элла, улыбаясь Кристофу и нежно сжимая его руку.

Он ответил широко улыбкой, и на мгновение у нее перехватило дыхание, потому что она снова увидела мальчишку, которого впервые встретила много лет назад на пристани, его темные глаза были одновременно веселыми и страстными, а свет вновь играл с тенями на высоких скулах его красивого лица.

– Прямо здесь и сейчас я совершенно счастлив, – сказал он. – Как мне повезло, что у меня случился этот день.

Каролин безошибочно определила последний галс и направила «Бижу» в неглубокую лагуну, окруженную дюнами бледно-золотого песка. Вода в заливе была зеркально спокойной, они опустили паруса и бросили якорь, позволив лодке спокойно покачиваться на волнах. Лучи осеннего солнца наполняли воздух мягким теплом, Кристоф лежал, наблюдая за последними ласточками, собирающимися в долгий полет на юг, вслед за уходящим летом.

Перекусили они без особого аппетита. Элла накормила Кристофа виноградом и дала ему воды, осторожно поднеся чашку к его потрескавшимся губам. Закончив трапезу, женщины сложили оставшуюся еду в корзинку и молча сидели, охраняя сон Кристофа. Полуденный покой и тихое покачивание лодки на некоторое время успокоили его измученное болью тело.

Они долго не будили его, чутко прислушиваясь к его тихому дыханию, похожему на шум волн, разбивающихся о далекий берег.

Воздух был еще теплым, когда они подняли паруса и повернули «Бижу» к дому; изящная линия корпуса яхты четко прорезала кристально чистую поверхность воды, почти не оставляя следа, указывающего место, где они были мгновение назад.

Когда машина остановилась перед домом с бледно-голубыми ставнями, Кристоф повернулся к Элле:

– Сегодня такой чудесный вечер. Я не думаю, что хочу в дом прямо сейчас. Пойдем посидим в саду.

Она собрала несколько пледов, чтобы он не замерз, и помогла ему сесть в шезлонг, где устроила его поудобнее. В саду, посаженном еще Марион, нежный аромат белых роз смешивался с поздним ароматом жасмина. На мгновение показалось, что мадам Мартэ все еще здесь, и это незримое присутствие успокаивало, как много лет назад в лесу, когда отчаявшаяся Элла уже готова была принять яд и умереть.

Луна, огромная в своей зрелой полноте, скользнула над темной линией дюн и поднялась в ночное небо.

Кристоф что-то пробормотал, и Элла наклонилась поближе, чтобы расслышать его слова. Он облизал губы:

– Помоги мне пройти к дюнам.

Не протестуя, ибо это не имело смысла, она помогла ему подняться на ноги. Обернув пледом, она поддерживала его хрупкое, ставшее практически невесомым тело, пока они пробирались по тропинке из мягкого песка, которая тянулась через прибрежную траву, освещенная большим лунным фонарем. В самой высокой точке, где гребень дюн открывался навстречу морю, Элла нашла уютное местечко, расстелила плед, зачерпнула под него песок, чтобы Кристоф мог лечь и положить голову, как на подушку.

Лежа рядом, обнимая его, она чувствовала, как едва заметно поднимается и опускается его грудь, повторяя вздохи волн на пляже под ними.

Он нежно поцеловал ее в волосы.

– Все было прекрасно, правда, моя Элла? Ты и я. Наша любовь.

Она кивнула и закрыла глаза, позволив горячим слезам выплеснуться наружу и побежать по вискам, которые едва не разрывались от бешено колотящегося пульса.

– Но ты знаешь, – продолжил он, – она была совершенной только потому, что никогда не была испорчена реальностью. Представь себе, мы поженились, ты переехала со мной в Париж или сюда, на остров. Мы бы погрузились в решение тысячи каждодневных, однообразных бытовых проблем, в заботы о наших детях, в финансовые вопросы. Возможно, мы любили бы наших детей больше, чем друг друга. Наша любовь не могла бы остаться прежней. Это как раз все то, что вы с Ангусом пережили в своих отношениях.

– Я не думаю, что у нас с ним теперь есть отношения, – тихо сказала она. – Мне кажется, я разбила их вдребезги, когда уехала сюда, к тебе.

Она почувствовала, как Кристоф покачал головой.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Он любит тебя так же, как я любил когда-то. Возможно, даже больше, потому что он продолжает любить тебя, несмотря на все, что пришлось пережить вашему браку. Может быть, я и был твоей первой любовью, но он – любовь всей твоей жизни. Будь мужественной, моя Элла, такой, какой я тебя знаю. Когда меня не станет, возвращайся к нему. Попроси у него прощения. Прости его в свою очередь. Ради ваших детей, но еще больше – ради вас самих. Вы оба это заслужили. Я знаю это, потому что видел его детей. Я помню, как Рона любит его, как она его защищает. Тебе не пришлось бы бороться с собой, выбирая между нами, Элла, если бы он не был хорошим человеком и любящим мужем. Не отказывайся от своего брака сейчас, даже если чувствуешь, что он разрушен. Его стоит спасти.