А что, похож.

С ощущением, что ему – им обоим, пся крев, – наплевалив душу, Спартак сел за стол и бесцеремонно вытянул сигарету из раскрытогопортсигара «Крашке», все еще лежавшего на столе. Коробок спичек легонькоподрагивал у него в пальцах – точнее, это пальцы чуточку тряслись. Он все ещебыл голым, но решил – наплевать, Беату этим не удивишь, а на остальныхплевать...

В конце концов красноречие Беаты иссякло, она заметносбавила темп. Словно уловив это, Борута вдруг рявкнул негромко, но крайневнушительно:

– Молчать. Смирно!

Это было произнесено так веско, внушительно, что Беата, ужеразинувшая было рот для очередного залпа проклятий, моментально притихла,выпрямилась, придерживая простыню с явным смущением. Спартак тоже едва не вскочилс тяжеленного кресла, выпрямился. В глубине души Боруту он недолюбливал –чванный тип, надменный, шляхтич с кости и крови, как это здесь именуется – но,надо отдать ему должное, командир божьей милостью, а это не каждому дано...

– Панна Русалка, – произнес ротмистр бесстрастно, снепроницаемым лицом, – насколько я могу припомнить – а я не жалуюсь наскверную память, – вам в свое время приходилось участвовать в подобныхпроверках. Причем как раз в качестве проверяющей стороны. И не один раз. Яправ?

– Но...

– Да или нет?

– Три раза, – сказала Беата с унылой строптивостью.

Ротмистр усмехнулся:

– Мне отчего-то представляется, что подвергшиеся проверкелюди испытывали примерно те же чувства, что и вы сейчас... Я прав?

– Но – я-то...

– Прав я или ошибаюсь?

– Правы, – уставясь в пол, сказала Беата.

– Вот видите. Не мне вам объяснять, что есть такое понятие,как суровая неизбежность... Была проверка, и вы ее выдержали. Позвольте на этомсчитать инцидент исчерпанным и более к нему не возвращаться, не говоря уж обурных проявлениях эмоций, – он мельком глянул на Спартака, все еще неразжавшего кулаки. – Друзья, быть может, вы перейдете в спальню иприведете себя в надлежащий вид? Ваши внеслужебные отношения меня неинтересуют, все мы люди взрослые и самостоятельные, но нам еще многое предстоитобсудить, а вид у вас для серьезного совещания абсолютно неподходящий...

Они вернулись в спальню – там уже не было мнимыхгестаповцев, «парабеллум» Спартака и «маузер» Беаты предупредительно выложенына ночной столик, – принялись одеваться, не глядя друг на друга, а когдавсе же встречались взглядом, фыркали сочувственно, с полным пониманием.

Когда они вернулись, «Крашке» сидел за столом рядом сротмистром, и перед ним была развернута какая-то карта – ее значительную часть,как Спартак подметил с порога, занимал лес, и не менее обширную – болота.

– Познакомьтесь, – сказал Борута, поклонившись всторону напарника. – Поручик Щупак. Из контрразведки.

Спартак дернул головой, буркнув что-то невразумительное, а Беатаи на подобный скупой знак вежливости не расщедрилась, склонив голову на парумиллиметров, не более. В голову Спартаку тут же пришло, что псевдо как нельзяболее соответствует личности данного субъекта: «Щупак» по-польски означает«щука». В яблочко кто-то угодил: никто сам себе не выдумывает кличек, ихокружающие присваивают...

– Что за фокус с патронами? – мрачно поинтересовалсяСпартак.

– Вареные, – кратко пояснил Щука.

– А-а...

– Господа, – сказал Борута, – прошу внимания.Соизвольте ознакомиться с картой. Вам, Янкес, эти места незнакомы, вы там ниразу не бывали, а вот панна Русалка должна хорошо ориентироваться...

Беата присмотрелась, нахмурила брови, потом уверенносказала:

– Кшивоньские леса. Дорога на Стахуры, вот здесь –лесничество. Собственно говоря, от него осталась только сторожка, все остальноесгорело еще в сорок втором... Болота... Доводилось бывать.

– Прекрасно, – сказал Борута. – Так вот... Еслипоразмыслить, вам следует не обижаться за только что случившееся, а гордиться.Потому что столь строгая проверка понадобилась по важной причине: работать вампредстоит на новом, доселе тщательно засекреченном направлении. О которомпонятия не имел не то что Янкес, но и ты, Беата... Немецкие боевые ракеты.

Беата удивленно распахнула глаза:

– Погоди, погоди... Секреты секретами, но... Смутные слухи,что мы за ними охотимся, знаешь ли, доходили. Особенно после того, как немцыиспытывали ракеты на наших деревнях. По Сарнакам выпустили не менее сотни. Амы, значит, охотимся... Логично. Меня иногда так и подмывало спросить, почемумы этого не делаем? Серьезное оружие все-таки...

– Как видишь, именно это мы и делаем.

– Ракеты... – протянул Спартак. – Я их видел. Примне запускали...

Он спохватился и прикусил язык – как-никак это былисоветские военные тайны, которыми с гостеприимными хозяевами никак не следовалоделиться, даже после всего, что они для него сделали.

– Вы имеете в виду эти малютки, которые запускаете сгрузовиков? – небрежно сказал Борута. – Нет, эти гораздо серьезнее иваших, как их там... Манюш, Катюш... и аналогичных немецких шестиствольныхустановок. Гораздо серьезнее. Раньше немцы их собирали на острове Пеенемюнде.Но мы нашли возможность заслать туда людей и переправили все материалы вЛондон. Союзники разнесли Пеенемюнде в пух и прах. Тогда немцы применили другуютактику: несколько маленьких засекреченных полигонов в разных местах, в томчисле и в Польше, – он повернулся к Спартаку: – Между прочим, одну изтаких площадок вы и бомбили, когда ваш самолет сбили... Вы что, не знали? –прищурился он насмешливо.

Спартак сердито промолчал. Ничего приятного: он сам ипредставления не имел, что поливал тогда огнем с неба, а этот осколокосужденного историей эксплуататорского класса, сидя в оккупации, все знает...

– За двумя полигонами мы установили тщательноенаблюдение, – продолжал Борута. – Задача стояла – собрать как можнобольше остатков взорвавшихся ракет до того, как примчатся немецкие поисковыекоманды. Кое-что удалось утащить из-под носа, но Лондон настойчиво проситприслать ракету целиком. Или, по крайней мере, важнейшие неповрежденныеагрегаты и узлы.

– Из Германии возят, разумеется. Ракетный завод – вещьсерьезная, его за пару месяцев, подобно полигону, в глуши на ровном месте невозведешь.

– Значит, нужно напасть на поезд... – сказала Беата.

– Русалка... – усмехнулся Борута с явнымпревосходством, – я безмерно уважаю твою отвагу и ценю твои заслуги, но вданном случае похвалить не могу... По-твоему, раньше до этого никто недодумался? До того, как эта гениальная идея пришла в твою очаровательнуюголовку? Ракетные составы идут не останавливаясь под мощной охраной, все мерыбезопасности приняты. Поезда на всем пути даже эскадрильи истребителейсопровождают... Словом, нападение на поезд нереально.