Спартак быстренько прикидывал, что делать дальше. Он бы исам допер сверток до вездехода, мы люди не гордые, но поступать так ни за чтоне следовало. Ни один немецкий офицер не попрет на горбу по улице какую бы тони было тяжесть – у него на то подчиненные имеются, герр гауптман сам таскатьне будет, разве что в экстраординарных случаях...

Спартак обернулся к старикашке:

– Скажите, чтобы вездеход подъехал сюда. Живенько!

Тот закивал и выкатился из амбара. Судя по его суетливости,подполью он помогал без особой ретивости, постольку-поскольку, и хотелпобыстрее избавиться и от опасных гостей, и от их непонятных, но безусловнопредосудительных, с точки зрения оккупационных властей, вещичек...

Беата повернулась к Спартаку с сияющим видом:

– Ну вот, все в целости!

– Не кажи «гоп», – сказал он хмуро. – Нам еще долесничества добираться – средь бела дня, заметь, сквозь немцев. Сколько ихшныряло, когда мы сюда ехали... А из лесничества нужно еще...

Он не договорил – обернулся к двери, заслышав шум мотора.Другого мотора, ничуть не похожего на вездеходовский... Мать твою, это жмотоцикл трещит, и не один...

Беата, сжав губы, опустила руку в объемистую дорожнуюсумочку, перекинутую через плечо. Она тоже моментально пришла к тем же выводам.

– Тихо! – шепотом фыкнул Спартак. – Если дед непродал, все обойдется. А почему, собственно, не должно обойтись?

В щелочку приоткрытой двери он видел медленно проехавший поулице мотоцикл с коляской. На нем восседали три немца – классического облика, взнакомых накидках, касках, пылезащитных очках. Они старательно оглядывались,вертели головами, следом катил второй «Цюндап» с такой же публикой. И у всех нагруди красовались полумесяцем запыленные бляхи на цепочках – ага, полеваяжандармерия, бабку их впереверт через колодец...

Беата растерянно оглянулась на торчавший из соломы сверток.Спартак моментально забросал его соломой, вновь приник к щели. Еще одинмотоциклист остановился у невысоконькой, по пояс человеку, ограды, выбравшийсяиз коляски-галоши пулеметчик целеустремленно двинулся в дом напротив, а тот,что сидел за спиной водителя, пнул калитку и вошел в их двор...

Черт их знает, серьезная это облава или примитивное «курка,млеко, яйко»? Как бы там ни было, держались они так, словно собирались обшаритьтут все сверху донизу. Водитель, выключив мотор, двинулся следом за камрадом...

Спартак принял решение моментально. Толкнув Беату на кучусоломы, он навалился сверху и задрал ей подол платья чуть ли не до талии.

– С ума сошел? – возмущенно вскрикнула она.

– Тихо! – страшным шепотом рявкнул Спартак ей наухо. – Ну-ка, мигом изобрази что-нибудь блудливое! Герр гауптман девку всарай затащил, дело житейское... Авось уйдут...

Надо отдать ей должное – девушка, испытанная в нешуточныхпеределках, поняла мгновенно, быстренько расстегнула платье, спустила с плеча –правого, обращенного к двери, – и они старательно завозились, изображаянезатейливую походно-полевую любовь в хлеву.

Дверь громко скрипнула. Краем глаза Спартак видел, какфельджандарм опасливо остановился на пороге, держа «шмайс» наготове. И,притворяясь, что ничего не замечает, продолжал тискать Беату грубо ипримитивно, как и надлежит солдафону, которому романтически ухаживать некогда.

Мучительно медленно ползли секунды. «Где дед? – подумалСпартак отстраненно. – Если не продал, если добрался до машин –обойдется...»

Солдат опустил наконец автомат, хорошо разглядевпроисходящее в амбаре, расплылся в идиотской улыбке. Он должен был разглядеть игауптманские ромбические звездочки на погонах Спартака, внутри достаточносветло...

Услышав ржанье жандарма, Спартак притворился, будто толькосейчас обнаружил присутствие непрошеного свидетеля, повернул голову в сторону,оскалился, сделал страшную рожу и, выразительно погрозив кулаком, махнул рукой:исчезни, дескать, мать твою, не порти музыку герру офицеру!

Немец и в самом деле попятился, все так же глупо ухмыляясь.Снаружи послышался неразборчивый разговор – и дружное ржанье в несколькоглоток. Затрещал мотоцикл. «Неужели сваливают? – с облегчением подумалСпартак. – Вроде бы прокатило...»

– Ушли? – тихонько спросила Беата.

– Вроде бы. Погоди, не вставай, еще кого-то несет...

Он вновь занялся расхристанной девушкой – лившийся враспахнутую дверь дневной свет вновь перекрыл человеческий силуэт. На сей разСпартак краешком глаза рассмотрел, что это офицер, в мундире и безплащ-накидки. И повторил те же жесты, какими совсем недавно убедил солдатаубраться к черту.

Однако получилась осечка. Вошедший и не думал вести себя какподобает деликатному человеку. Он сделал два шага внутрь и произнес сварливым,неприятным тоном:

– В самом деле, придурок Юрген на сей раз удивительно точенв объяснениях – гауптман и девка... Герр гауптман, вас не затруднит оторватьсяот вашего увлекательного занятия? Я понимаю, это нелегко, но вынужденпотребовать...

Спартак встал, одергивая китель и бормоча что-то под нос ссамым недоброжелательным видом. Он сразу увидел, что имеет дело всего-то собер-лейтенантом. И подобрался в ожидании возможных неприятностей. С какойтакой стати, вопреки субординации, в соблюдении которой немцы особенно славны,обер-лейтенант что-то «требует» от старшего по чину? Все получает объяснение,если сделать единственно возможное допущение: обер-лейтенант отнюдь не простаяпехотная рожа, что-то у него есть за спиной такое, что позволяет и со старшимпо званию вольничать... Поисковая группа? Какая-то спецчасть? Фельджандармы,конечно, наглецы известные, работа такая, и старших в грош не ставят, но всеравно ситуация не та, это ж не въедливая проверка на дороге...

Спартак остановился лицом к лицу с немцем, в демонстративнонеуставной позе, заложив большие пальцы за ремень, всем видом давая понять, чтокипит от переполняющего его негодования.

– Это ваши машины и ваши люди у костела? – отрывистоспросил немец.

Спартак лениво кивнул.

– Что у вас за команда? Мне о вашем присутствии в этомрайоне ничего неизвестно. Извольте отрекомендоваться по всем правилам ипредъявить все имеющиеся документы.

Ах, как этот фриц шпрехал – завидки брали! Чем дальше, темяснее было, что за камрада-тевтона Спартаку не сойти... Он оглянулся, послалвыразительный взгляд Беате, с видом сконфуженной скромницы приводившей платье впорядок. Она, все еще сидя на куче соломы, потянула к себе за ремешок сумку.

Не удостоив ее и взглядом, немец напирал на Спартака:

– По-моему, я просил вас предъявить документы...

Судя по тону и роже, ни за что не отлипнет. Потянуть время,пока обозначится какая-то ясность и точный расклад сил? Пожав плечами – благоиграть неприязнь особенно не пришлось – Спартак пробурчал: