«Гасдрубал, как рассказывают, придумал соответствующую обстоятельствам меру, а именно; принимая во внимание многочисленность нумидийцев и зная, насколько они опасны и страшны для противника, разом обратившегося в бегство, он предоставил бегущих их судьбе в лице нумидийцев, а сам устремился на место сражения пехоты, чтобы помочь африканцам. Подойдя к римским легионам с тыла и одновременно в нескольких пунктах направив на них свою конницу, Гасдрубал привел римлян в смятение».[432] Лишенная способности маневрировать, отрезанная с тыла, римская армия была уничтожена там, где стояла.

Однако не следует думать, что это далось карфагенянам так легко. Воины Ганнибала наносили удар за ударом, час за часом по римлянам, которые оказывали ожесточенное сопротивление на протяжении длительного времени. В конце концов легионы дрогнули и бросились бежать. Согласно Ливию, к началу битвы римская армия насчитывала 80 тысяч человек, и «всего убито было сорок пять тысяч пятьсот пеших воинов и две тысячи семьсот всадников, из них половина римские граждане и половина союзники».[433] В других местах в сочинении Ливия появляется, что в плен было взято примерно 19 тысяч человек, причем некоторые успели добраться до римского лагеря, но сдались после того, как были окружены.[434] Карфагеняне потеряли 5700 человек: 4000 галлов, сражавшихся в центре линии, 1500 африканских и испанских пеших воинов и приблизительно 200 всадников.

Не следует думать, что потери Ганнибала были незначительными. Он понес серьезные потери, составившие 11,5 процента от его армии. Эти данные свидетельствуют о том, что борьба была крайне ожесточенной даже после того, как римляне попали в окружение.[435] Много римских сенаторов, сыновей из известных семей и правительственных чиновников приняли участие в битве при Каннах. Один из консулов, Эмилий Павел, был убит. Такая же судьба постигла двадцать девять из сорока восьми трибунов, старших офицеров. Погибли восемь сенаторов и много всадников. Согласно Ливию, спустя несколько недель «Магон, посланный в Карфаген с вестью о победе, рассыпает на пороге сената золотые кольца, снятые с убитых римлян; колец этих, говорят, набралось больше полной хлебной меры».

В общей сложности погибло приблизительно 54 тысячи человек; тела убитых лежали на территории приблизительно равной по площади Центральному парку. Мало людей, до и после, были свидетелями подобной картины.[436] Ливий описал поле боя после окончания сражения.

«На следующий день, чуть рассвело, карфагеняне вышли на поле боя собрать добычу; даже врагу жутко было смотреть на груды трупов; по всему полю лежали римляне — тысячи пехотинцев и конников, — как кого с кем соединил случай, или бой, или бегство. Из груды тел порой поднимались окровавленные солдаты, очнувшиеся от боли, в ранах, стянутых утренним холодом, — таких карфагеняне приканчивали. У некоторых, еще живых, были подрублены бедра или поджилки, — обнажив шею, они просили выпустить из них остаток крови; некоторые лежали, засунув голову в разрытую землю: они, видимо, сами делали ямы и, засыпав лицо вырытой при этом землей, задыхались. Взгляды всех привлек один нумидиец, вытащенный еще живым из-под мертвого римлянина: нос и уши у него были истерзаны, руки не могли владеть оружием, обезумев от ярости, он рвал зубами тело врага — так и скончался».[437]

Ганнибал одержал блестящую победу над римлянами. В трех сражениях при Треббии, Тразименском озере и Каннах Рим понес невероятные людские потери. Порядка 100 тысяч человек, или 20 процентов мужчин призывного возраста, были убиты, взяты в плен или ранены.[438] Армия Ганнибала была способна продолжать наступление. Полибий рассказывает, что, когда Ганнибал и Магарбал обозревали пропитанную кровью долину, Магарбал предложил, не теряя времени, двинуться на Рим. «На пятый день, — уверял Магарбал, — ты будешь победителем пировать на Капитолии. Следуй за мной: я пойду с всадниками впереди, чтобы прийти раньше, чем они узнают, что я собираюсь идти». Ганнибал, вероятно потрясенный видом устроенного им побоища, отказался. Расстроенный его отказом, Магарбал воскликнул: «Не все, конечно, дают боги одному человеку! Ты умеешь побеждать, Ганнибал; пользоваться победой ты не умеешь».[439] Хотя война продолжалась еще пятнадцать лет, Ганнибал так и не напал на Рим.

Одним из самых озадачивающих моментов кампании Ганнибала является его отказ нанести удар по политическому истеблишменту после поражения римлян в битве при Каннах. В четвертой главе такое повеление объяснялось отсутствием осадных машин. Едва ли это является причиной отказа. Осадные машины были крайне просты в изготовлении, а с учетом того, что зона боевых действий находилась в лесистых районах Лацио и Этрурии, Ганнибалу не составляло труда собрать осадную машину, тем более что карфагенские инженеры в то время считались одними из лучших. Кроме того, у Ганнибала, как уже отмечалось, была осадная машина. Почему же тогда Ганнибал не пошел на Рим?

Во-первых, даже если бы конница Магарбала добралась до Рима за пять дней, что маловероятно, основная армия Ганнибала находилась в 250 милях, или по крайней мере в трех неделях пути от Рима. Воины устали, им требовался отдых. Прежде чем выступить в поход, следовало пополнить запасы продовольствия и залечить раны. Кроме того, жители городов и деревень, через которые проходил путь, были враждебно настроены к карфагенянам, а значит, чем ближе к Риму, тем труднее было бы добывать продовольствие. Во-вторых, стоит Ганнибалу подойти к стенам города, как он тут же столкнется с римскими легионами, которые защищают Рим внутри и снаружи. В начале года были сформированы два городских легиона, и Марк Клавдий Марцелл прислал из Остии в Рим для охраны города 1500 воинов, набранных во флот. Кроме того, на защиту города встанут все здоровые мужчины — римляне и рабы, некоторые из которых уже были вооружены. В этом случае не могло идти речи о внезапном нападении.