– Да ладно! – захихикала я в кружку. – С женским сердцем, скажешь тоже! Так сильно ты не изменился! – Сделала глоточек и, почувствовав живительное влияние коньяка, снова хихикнула: – Ну, или порадуйся, что женским у тебя стало только сердце, что никак не отразилось на твоей мужественной внешности, а то ведь, знаешь, всякое могло быть… – глубокомысленно заявила я и радостно хрюкнула, представив Дарта-младшего в пышных локонах до пояса.

– Регина! – пристыдил меня Брэд.

А Дилан заулыбался и сознался:

– Я люблю тебя.

– А вообще вот что… – задумчиво сказала я, допивая кофе.

– Что? – Дилан вскинул на меня серо-голубые глаза.

– Я думаю, хорошо все-таки, что у нас есть Ронн.

– Что?! – воскликнули все трое, причем качок наконец-то перестал жевать.

– Потому что, пока мы с Мозгом умничаем, а с Сердцем переживаем, Тело ведет себя совершенно естественно. Вот и сейчас, например, оно, то есть он, воспользовался тем, что мы выясняем отношения, и съел все подчистую: и хлеб, и колбасу, и окорок.

Ронн досадливо крякнул и торопливо смахнул предательские крошки с широкой груди:

– Я думал, вы уже наелись, вот и занялись разговорами…

– Так что ура Ронну! – подытожила я. – Он никогда не даст нам увязнуть в самокопании!

– Да, я такой, – с достоинством подтвердил Ронн, чем вызвал сдавленные смешки.

– Ну ладно, пойду умоюсь и спать. – Я сладко потянулась и чмокнула близсидящего Дилана в щеку. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи. – Дарт-младший на секунду задержал меня в объятиях. – Я люблю тебя, Регина.

– И это правильно! – довольно улыбнулась я и встала с дивана. – Кстати, стесняюсь спросить, Брэд рассказывал, что тебе переломали пальцы и вырвали левый глаз, это правда?

И зачем это мне, интересно? Ну да ладно, спросила и спросила.

– Нет, конечно! – возмутился Дилан, аж подпрыгнув.

Я осуждающе уставилась на Брэда, но тут Дарт-младший расплылся в широченной улыбке и добавил:

– Это были запястья, а глаз не левый, а правый.

– Тьфу на тебя! – в сердцах воскликнула я, отметив мимоходом, что Ронн при этом уточнении позеленел: что ж, не одна я тут чувствительная, это радует. Подавив желание пнуть своего младшенького, я отправилась было в ванную комнату, как путь мне преградил качок:

– Нет, ну а меня поцеловать на ночь не надо, что ли?

– И в самом деле… – застыдилась я и торопливо поднялась на цыпочки. – Спокойной ночи, Ронн!

– Спокойной ночи, Регина! – На мой взгляд, футболист несколько затянул свой братский чмок, сделав его не совсем братским, но сегодня мне не жалко. Я такая. Я добрая. Сегодня.

Высвободившись наконец из крепких рук своего средненького, я устремила вопросительный взгляд на Брэда. Тот вздрогнул всем телом и, одним махом подхватив со стола кружки, ринулся к мойке.

– Брэд! – позвал его Ронн.

– Я занят! – сказал Брэд, включая воду.

– Брэд! – фыркнул Дилан.

– Ну что еще? – Экс-вампир обернулся. Мы втроем смотрели на него выжидающе.

Дарт-старший сделал мученические глаза и произнес:

– Спокойной ночи, Регина. Это все?

– Спокойной ночи, Брэд, – ласково сказала я. Не хочет целоваться – как хочет, завтра могу такой доброй и не быть. Или вот перестану быть доброй прямо сейчас.

– Регина, – запыхтел Ронн, пытаясь вместе со мной зайти в ванную комнату, – не обращай на Брэда внимания. Давай ты меня за него еще разок поцелуешь?

– Нетушки! – Я решительно вытолкала футболиста в коридор. – Один поцелуй в одни руки, в смысле щеки. Я за равенство и братство!

И с этими словами я закрыла дверь на задвижку и предалась вечерним водным процедурам.

* * *

Я проснулась мгновенно и распахнула глаза. Я сплю очень чутко, а тут и гадать не пришлось, что меня разбудило: в кресле возле кровати сидел принц вампиров и изучал меня взглядом.

– Сгинь, галлюцинация! – простонала я и даже сделала кое-какие вялые пассы руками.

– Фи, как невежливо! – поморщилась галлюцинация. – А ведь при свете дня вы производите впечатление вполне воспитанной девушки.

– При свете дня мы не видимся, – проворчала я, торопливо окидывая себя обеспокоенным взглядом: слава богу, на мне вполне пристойная шелковая ночнушка до колен. Вообще, с тех пор как в доме появились кузены, я взяла за правило спать в белье, и в приличном, несмотря на довольно душные ночи, чему сейчас и порадовалась.

– Зато переписываемся, – возразил Элан. – Вы прислали мне такие изящные и затейливые послания, что я не устоял перед искушением продолжить наше знакомство и наведаться к вам.

Он приподнял одну бровь и придвинул кресло поближе.

Я резко села на кровати, подоткнув под спину подушку, и несколько нервным движением натянула на себя шелковую же простыню (у меня слабость к хорошему постельному белью, а среди него китайский шелк – мой фаворит).

– Неплохо было бы меня предупредить о визите, – нахмурилась я. – Кстати, как вы вошли? Разве вампиру не нужно разрешения хозяина дома?

Элан склонил голову набок и посмотрел на меня долгим взглядом, полным задумчивой жалости.

– Нет, в самом деле, я же вас в дом не приглашала! – разволновалась я. – Вампир не может войти без разрешения!

– Вы свои знания из художественной литературы черпаете? – насмешливо спросил принц вампиров.

Я крякнула и была вынуждена признаться:

– В том числе. Ну так как?

Элан неопределенно пожал плечами и промолчал.

– Ну хорошо. Предположим, насчет разрешения – это очередная глупость, но все равно – как вы вошли? Окна и двери были закрыты, я проверяла. С недавних пор есть у меня такая привычка.

– У вампиров свои секреты, – заскромничал Элан, загадочно мерцая серебряными глазами.

– Ладно, – вздохнула я, не потому что получила исчерпывающие ответы на свои вопросы, а потому, что смирилась с его присутствием.

Комната тонула в полутьме, только фонарь во дворе отбрасывал квадрат света через окно на пол, да глаза вампира горели двумя живыми прожекторами. Иногда, когда Элан наклонялся ко мне и попадал в луч света, его глаза превращались в почти человеческие, но стоило ему откинуться назад во тьму, как они зажигались невероятным потусторонним огнем. Зрелище не для слабонервных, надо сказать. И я подумала, что это мне его трудно разглядеть, а лунный свет его глаз скорее мешает мне, чем помогает, а вот ему-то меня видно преотлично, и мои растрепанные волосы, и короткую ночнушку… Еще бы, с такими прожекторами! «Может, он и сквозь предметы видит? Сквозь тонкие-то наверняка…» – задумчиво предположил внутренний голос, и я прекратила стыдливо цепляться за простыню. А смысл?