— Хорошо, — Верен опустил голову. — Позволишь ли ты Князь-ворону пронести двоих. И фею, — прибавил он, спохватившись.

Дух снова рассмеялся.

— Фею — сколько угодно. И конечно, я позволил бы Князь-ворону пронести двоих. Какие же вы странные, люди… Другие готовы уничтожить все, лишь бы получить власть. А ты принимаешь ее, как приговор.

— Это и есть приговор, — горько ответил Верен. — Пожизненный. Никогда больше не принадлежать себе. Никогда… — в душе у него поднялась целая буря, в груди пекло, и жгло глаза.

Неужели, это слезы? Слезы, которых он не проливал с тех пор, как попрощался с матерью.

Как он хотел просто жить. Просто любить и беречь свою семью. Ничего больше. Неужели он хотел слишком многого? Никогда не выбирать между общим благом и безопасностью своих близких… Как пришлось отцу.

Верен осознавал, что именно это тяготеет над ним. Он понимал отца. Восхищался им. И не мог его простить. Вереней спас многих. Но не смог спасти свою жену и сына от одиночества, отчуждения и презрения окружающих.

Дух помолчал, и в его молчании Верену почудилось понимание и даже сочувствие.

— Да… ты понимаешь, что такое власть… Поэтому ты и достоин ее. Но ты все еще не готов. Я согласен. Попробуй пронести двоих. Как Ворон Лориша. Но твой путь будет тяжелее, этого я не могу изменить. Однако тебе он по силам.

— Благодарю тебя, дух-хранитель.

— Перекидывайтесь, — сказал Верен уже вслух, обращаясь к Полине и Саю. Только осторожно, не сходите с места.

Призыв к осторожности был излишним, они и так были достаточно напуганы, но держались. Через минуту Верен пристроил суслика на груди, а енот забрался ему на спину и так вцепился лапками в шею, что ворон зашипел.

— Я тебе не дерево, — возмутился он. — Держись за плащ.

Енот виновато засопел и покорно ухватился за плащ, хотя он и его умудрялся процарапывать насквозь, его когти ощущались сквозь все слои одежды. Фея пристроилась у Верена на плече, и каким-то образом он ее чувствовал: слабое щекотание и даже едва заметное покалывание, словно по щеке проводили наэлектризованной шерстью. Наконец все было готово.

Светильник Лориша мерцал впереди. Верен сделал шаг, под ногами чувствовалась твердая и достаточно надежная поверхность. Но через несколько шагов ее сменило нечто шаткое, начинающее раскачиваться от малейшего движения. Верен был готов к этому. Подвесной мост. Самый шаткий из всех возможных. Но он отлично умел держать равновесие и двигаться так, чтобы колебания моста были минимальны.

— Не шебуршись там, — шикнул он на енота, завозившегося у него на загривке. — Сиди тихо-тихо, понял? Вообще не шевелись.

Сай покорно проскулил что-то. У Верена возникло подозрение, что он догадался или, может быть, вспомнил, что им предстоит. Хорошо, что помалкивает. Полина точно не знает.

Как оказалось, и он, Верен, тоже не знал. Когда дух-хранитель сказал, что путь будет тяжелее, он не придал этому особого значения. Подумал, может, дорога станет длиннее? Или что-то в этом роде. Но того, что Светильник Лориша может просто исчезнуть из виду, он не ожидал. Постоял несколько секунд, всматриваясь в совершенно непроглядную тьму, Светильника не было.

Проблема имела единственное решение, и оно было бы простым, если бы не прижавшееся к груди теплое хрупкое тельце. Полина.

Верену был незнаком страх высоты. Наверное, он всегда подспудно ощущал, что не сможет упасть, что за спиной распахнутся крылья. Всегда чувствовал это, даже не подозревая, что на самом деле может летать. И сейчас он почти не боялся — за себя. Конечно, он ощущал внутренний трепет, такой, что даже дыхание перехватывало, но это было даже по-своему приятно. Ему нравилось преодолевать это, нравилось, когда захватывало дух. Это как… летать. Однако сейчас с ним была Полина, и это все меняло.

— Я согласен, — Верен мысленно обратился к духу-хранителю. — Я приму свою…

— Теперь уже поздно, — отозвался тот, оборвав ворона. — Твое вынужденное согласие ничего не изменит. Оно бы ничего не изменило и с самого начала. В путь отправляется тот, кто пришел сюда. Сюда пришел Ворон Лориша. Но Князь-ворон — нет. Он не пришел. Светильник все еще горит. Иди.

— Примешь что? — мысленно спросила Полина. — С кем ты говоришь? — теперь, в звериной ипостаси, она слышала его мыслеречь, но дух-хранитель говорил только с Вереном. — Может быть, я могу помочь?

— Все в порядке, — он сам удивился, насколько спокойно и уверенно это прозвучало. — Вы можете помочь мне только одним — сидеть очень тихо и не шевелиться. Я знаю, как тут пройти, и пройду. Все так, как и должно быть.

Верен прикрыл глаза и снова открыл. Светильника не было видно. Но уверенность и в самом деле вернулась к нему. Он пройдет. Теперь деваться некуда, выбора больше нет, и это, как ни странно, успокаивало.

Выбора и не было. Вернее — он был раньше, до того, как они попали сюда, но не теперь. Сейчас ни к чему сожалеть о несделанном прежде. Надо просто идти вперед. Но сначала найти Светильник.

Он начал медленный разворот. Все просто. Если не видишь Светильник перед собой, надо повернуться. Человек запаниковал бы. Ворон знал, что нужно делать, и чувствовал обманчивость этого места. Его не удивляло, что он оказался развернут, что для движения строго вперед, нужно повернуться назад. Главное — осторожность, медленность, выверенная плавность движений.

Сорок пять градусов: что-то появилось в поле зрения, свечение сбоку, но голову поворачивать нельзя, нужно развернуться к ориентиру лицом. Еще поворот, девяносто градусов, он отлично ощущал свое тело в пространстве, точно знал, насколько развернулся, и знал, что не сошел с места. Да, а вот и Светильник. Идти к нему, не сводя с него глаз. Метр, другой, десять.

Мост качается, реагируя на малейшее движение, но он поймал нужный ритм, такой, который раскачивает мост минимально. И когда этот ритм был окончательно пойман, Светильник мигнул и уплыл в сторону — сначала немного. От желания повернуться вслед за ним заломило шею, но он не сделал этого. Остановка, новый разворот.

Сознание человека отказывалось принимать это, не могло смириться с тем, что нужно развернуться и идти в сторону, когда ты на прямом подвесном мосту, и мост этот — над пропастью. Но сознание ворона было рядом, и оно могло принять это и справиться с этим. Разворот.

На этот раз хватило примерно тридцати градусов. И снова вперед — метров двадцать. Светильник издевательски мигнул и уплыл прочь. Остановка и разворот. На сто восемьдесят градусов ровно.

Разум кричит о том, что теперь он идет не вперед, а назад, и, учитывая прошлые повороты, — вообще неизвестно куда. Но сознание здесь помочь не могло. Ты веришь только Светильнику, идешь только к нему. Если ты не можешь довериться Светильнику, что ведет тебя над пропастью, тебе нечего делать в Истинном святилище Лориша.

Он дойдет. Сколько бы его ни путали, как бы ни закручивался путь, как бы ни качался мост. Дойдет. И донесет своих спутников. Им тоже страшно сейчас. Очень страшно. Может быть даже страшнее, чем ему. Потому что они вообще ничего не понимают, не знают, что происходит, почему и как. И совсем ничего не могут поделать. Беспомощность и непонимание — это тяжело. Но они справятся.