Изваяния из светло-серого камня были созданы гением. Наклоном головы, мягким изгибом шеи, очертаниями рук, каждой линией своей они передавали внутреннюю суть, передавали глубину чувств, запечатленное в камне мгновение подлинной жизни.

Лориш был изображен одновременно задумчивым и исполненным нежности. На его раскрытой ладони лежала морская раковина, из которой время от времени стекала по капле темная жидкость, заполняя небольшой бассейн у его ног. На другой руке он держал Лоану, представшую здесь маленькой девочкой в бережных объятиях старшего брата.

Лоана улыбалась и была мало похожа на ту строгую богиню с возвышенным выражением лица, которая была изображена в ее святилище, в Светании. Здесь это был ребенок, доверчиво склонивший голову на плечо брату. На ее ладони трепетала светящаяся радужная бабочка. Лоана рассматривала ее с тем восхищенным и непосредственным детским интересом, что хорошо знаком родителям маленьких детей, радостно открывающих для себя мир.

Бабочка под ее взглядом становилась больше и вдруг… — вспорхнула, медленно опустившись на темную гладь бассейна. Там она сложила и снова раскрыла крылышки, а потом медленно превратилась в цветок, напоминающий лотос, мерцающий, молочно-белый, прекрасный и недоступный, словно хранящий невыразимую и хрупкую тайну.

На матово, даже бархатисто темной поверхности бассейна покачивалось немало подобных цветов, одни были больше, другие меньше. Некоторые почти совсем угасали, растворяясь в густой смоляной глади, другие были полураскрыты, третьи — в самом расцвете. А на ладони Лоаны возникло мерцание размером с семечко — начался новый цикл.

— Неужели это… — прошептала фея.

— Да, — кивнул Верен. — Легендарные сокровища, не созданные никем из смертных. Никто не знает, откуда они в нашем мире. На ладони Лоаны — Семя Жизни. А у Лориша — Раковина Вечности. Из нее по капле вытекает то, что когда-то назвали Первоосновой. Это воплощенное Небытие. Немыслимая в мире смертных субстанция. Содержимого этого бассейна достаточно, чтобы… растворить в Небытии весь наш мир. А может, и не только его. Но пока соблюдается равновесие — все в порядке. Эти цветы-бабочки — это жизнь. Каждый цветок — целый мир. Ну, вернее, это их отражение в нашем мире или что-то в этом роде. Точно не знает никто. И эти цветы испаряют содержимое бассейна. Сколько капель падает вниз, столько же и испаряется.

— Иногда капля не падает вниз, а парит в воздухе. Такие капли собирают шаманки. Из одной-единственной капли получается Печать Лориша. И точно такую же каплю растворяют в большой чаше Живой Воды из источника Лоаны, чтобы получить Воду Забвения. Она стоит в святилище Лориша — том, что в клане воронов. А это… его посещают немногие… Я надеялся, что мы обойдемся тем — малым святилищем. — Верен вздохнул.

— Не обошлись… — Сай почесал в затылке. — Ну и где же это… Священное или как там его… Живое Пламя, встречи с которым я столь давно и нетерпеливо ждал?

Верен и Полина уставились на енота с совершенно одинаковым удивлением.

Сай усмехнулся.

— Ну да, я же не настолько тупой, чтобы не понять, куда клонила Хранительница. Она ясно сказала, что вам нельзя его касаться. А нас там было трое. Извини, — Сай подмигнул Фае, — феи не в счет.

— Так ты с самого начала решил, что речь о тебе? И поэтому не хотел с нами расставаться? — потрясенно спросил Верен.

— Ну… — Сай опустил голову. — Я же пытался тебе объяснить причины. И был честен. Откровенно говоря, мне совершенно не хотелось совать руки в огонь, даже если это Пламя Жизни. Подозреваю, что приятного в этом мало, особенно для такого… ну… для такого, как я, в общем. Я старался об этом не думать, ну и… надеялся, что обойдется. Хотя, конечно, глупо было на это рассчитывать.

— А с другой стороны, не хотелось бы, чтобы все провалилось из-за того, что я струсил. С этим ведь придется как-то жить… Думаю, это будет совсем не весело. Да и в моей коллекции приключений недостает как раз чего-то в этом роде. После знакомства с вами моя жизнь прямо-таки заиграла яркими красками. Я уже тонул, видел единорога и нага, шмякнулся на морду мраку, ездил на медведе и норенге, почти что присутствовал при родах, болтался над пропастью на спине у ворона… В общем, — он резко выдохнул, — покажите, куда тут сунуть руки. А то чего-то я не понял… Приговоренный явился, а палача не видать.

— Живое Пламя не палач, — возмутилась Фая.

— Ну извините за непочтительность, — фыркнул енот. — Это у меня от нервов.

— Эти цветы-миры-бабочки-неизвестно что — это и есть Живое Пламя. Пламя Жизни.

Верен подошел ближе, остальные последовали за ним, хотя подходить было страшновато. И не только после разъяснений ворона, они и сами ощущали невероятную мощь, спящую здесь, притяжение Небытия, восторг от созерцания цветов — миров из Живого Пламени. И всего этого — и притяжения, и восторга — было так много… Слишком много для смертных созданий.

Верен опустился на колени рядом с бассейном, Сай и Полина последовали его примеру. Фея замерла у Поли на плече, сжалась, чувствуя почти непреодолимое желание нырнуть в эту манящую черноту. Для души без тела притяжение было слишком сильным. Она затрепетала, поднялась в воздух и медленно поплыла вперед.

— Фаюшка? — растерянно окликнула ее Полина. — Ты куда?

Фея на миг остановилась, но тут же двинулась дальше — вперед и ниже… ниже… какая прекрасная темнота… какая зовущая, умиротворяющая… Раствориться в ней… Покой… тишина… Незыблемая тишина, незыблемый покой… Над темной гладью мелькают картины прежней жизни… Она не хочет их видеть. Не хочет этого помнить. Погрузиться в темноту… тишину… покой.

— Фая, — крикнула Полина, сообразив, что с феей явно что-то не так.

Верен протянул руку вперед.

— Вернись. Повелеваю тебе. Лориш подарил тебе возможность задержаться в этом мире. Не смей отказываться от его дара. Вернись.

Фея замерла, а потом резко метнулась назад, мерцание ее дрожало, крылья тряслись, мелькая в воздухе так часто, что сливались в одно непрерывное мельтешение. Потрясенное выражение голубых глаз и волны чего-то, более всего похожего на ужас.

— Я… я… Я чудовище… — последнее слово она прошептала так тихо, что никто не услышал.

— Успокойся, Фаюшка. Давай-ка отойдем немного. Мне здесь тоже не по себе. Нам тут не место… Никому из смертных тут не место. Теперь понятно, почему сюда почти невозможно попасть.

Фея замолчала, опустившись на плечо Полины, прильнув к ее щеке, но продолжала дрожать. Полина отошла от бассейна. Теперь там остались Верен и Сай.

— Ну что, — спросил Верен, — ты и правда готов?

Сай резко кивнул.

— Ты лучше не переспрашивай. Я совершенно не готов. И очень хочу сбежать. Но бежать-то тут и некуда, — он криво усмехнулся. — Что нужно сделать?

— Думаю, если ты потянешься к ближайшему цветку… Мысленно для начала. Ну а потом и руки к нему протянешь. Скорее всего, он сам к тебе приплывет. Только не касайся… воды.