Он обернулся на Андертон. Она медленно продвигалась вдоль стены и была полностью поглощена рассматриванием фото. Уинтер снял эту фотографию, сложил вдвое и положил в задний карман джинсов. Через секунду она повернулась и посмотрела на него. В ее взгляде не было подозрения, только крайнее любопытство. Она сразу же вернулась к своему процессу, изумленно качая головой.

В последний раз взглянув на жену-тире-девушку Гифорда, Уинтер переместился к рабочему столу. К торцевой стене чердака был прибит стенд с инструментами. Все они были аккуратно расположены и легкодоступны. Для кропотоливой работы были предусмотрены специальные увеличительные очки. Для фиксации изделий на столе имелся зажим. Вокруг было столько улик, что их одних хватило бы, чтобы упрятать Гифорда до конца жизни. Андертон демонстративно кашлянула у него за спиной. Большим и указательным пальцами она держала латексные перчатки. Он взял их и надел. Сама Андертон надела свою пару еще раньше.

На левой стороне верстака лежали десятки петард в кричащей яркой упаковке и с говорящими названиями, типа «Дыхание дракона» и «Вулкан Кракатау». Такие фейерверки свободно продавались в магазинах и почти ничем не отличались от продаваемых миллионными тиражами каждое Четвертое июля, в День независимости США. Только эти фейерверки не предназначались для праздника. Они несли смерть, разрушение, увечья и страдания. Рядом лежали две запаянные пластиковые трубки. Одна – для пороха, вторая – для порошковой краски.

Чуть дальше лежал коробок спичек и маленький пластиковый контейнер с елочными гирляндами. Во втором контейнере были три готовых детонатора. Уинтер взял в руки один из них. Стеклянная оболочка лампы была обмотана изолентой. Внутри был серный порошок, который Гифорд счистил со спичечных головок. Концы выходящих из нее двух проводов были оголены. Изделие казалось совершенно безобидным, вводя в заблуждение своим легковесным и несерьезным видом. Если подсоединить оголенные проводки к девятивольтовой батарейке, произойдет взрыв. Очень просто и смертельно. Уинтер вернул лампочку в контейнер и направился к концу стола. Там лежала готовая бомба. Он взял ее в руки, и Андертон порывисто вздохнула.

– Разве это можно брать?

– Успокойтесь. Они опасны только при контакте с электричеством. Мы даже можем с ней поиграть, это не несет никакого риска.

– Лучше не надо.

Уинтер подошел к ближайшей лампе, чтобы более детально рассмотреть бомбу. Она была легче и меньше, чем он себе представлял: семь с половиной сантиметров в длину на два с половиной сантиметра в диаметре. Можно было догадаться, что небольшой размер бомбы компенсировался крупной начинкой, которая и обеспечивала смертельный характер поражения. Уинтер был впечатлен. Должно быть, убийца провел немало времени в поисках идеального размера бомбы и начинки. Трудно было не оценить элегантность найденного решения – оно было простым, практичным и смертоносным. А этим восхищаться невозможно. В конце концов, основная задача этой конструкции – нести смерть.

– Хотите взглянуть? – спросил он, протягивая бомбу Андертон.

– Обойдусь, спасибо, – ответила она, подняв руки и сделав шаг назад.

– Она безобидна.

– Да, вы уже который раз это повторяете. Что ж, сейчас мы на сто процентов уверены в том, что Гифорд – тот человек, которого мы ищем. Сомнений нет. Фримен должен знать, – заявила Андертон, вытаскивая телефон.

– Не буду спорить.

Уинтер положил бомбу на место и пошел на другой конец чердака взглянуть на гримерный столик. Зеркало было размером 60 х 60 сантиметров, с трех сторон висели лампочки. На мягком стуле, обшитом черной искусственной кожей, было очень удобно сидеть. Столик был совершенно пустой – ни кисточек, ни грима, ни лака для ногтей или кремов. К краю зеркала был приклеен комочек липучки. Послышались шаги Андертон, и через секунду ее лицо отразилось в зеркале.

– Как Фримен? – спросил Уинтер у ее отражения.

– Не отвечает. Оставила сообщение на автоответчике.

– Вы поняли, зачем ему гримерный столик?

– Чтобы тренировать мимику. Он смотрел на мужей через камеру, дожидался нужного выражения лица, делал скриншот и обрабатывал фото до наилучшего результата. Затем распечатывал, приклеивал на край зеркала вот этой липучкой и начинал тренироваться. Добившись максимальной схожести, делал селфи и вешал рядом две фотографии на стену.

– Но зачем это все ему? С какой целью проделывать эти манипуляции?

– Хороший вопрос.

Уинтер снова пошел к рабочему столу вдоль наклонной гипсокартонной стены. На этот раз он шел медленно, переводя взгляд с одной пары фотографий на другую. Андертон шла на шаг позади, столь же пристально рассматривая снимки. Посередине они остановились и посмотрели друг на друга.

– Почему нет ни одного снимка, где был бы смех и улыбки? – спросил Уинтер.

50

– Здесь также нет задумчивости, любопытства, недоумения, – продолжила Андертон. – Похоже, что Гифорд зациклен на негативных эмоциях – на отчаянии, горе, вине и разрушении. Такое впечатление, что именно они его вдохновляют. Но почему?

Еще один вопрос без ответа. Уинтер повернулся и окинул взглядом рабочий стол. Детонаторы, взрывчатка, готовые бомбы. Сколько времени Гифорд продумывал их устройство? Сколько времени он потратил на изготовление? Серийные убийцы не довольствуются полумерами, когда речь идет об их любимом деле. А также они не делают ничего, не имея на то очень серьезной причины. Итак, гримерный столик. Уинтер представил себе, как Гифорд часами сидит перед зеркалом и отрабатывает выражения лица, надевая каждое, как маску. Чего он пытался этим добиться?

– О чем думаете? – спросила Андертон.

– Вряд ли смогу точно сформулировать.

– Размышляйте вслух. Возможно, это поможет выстроить линию мысли.

– Хорошо. Мы знаем, что убийства сами по себе – лишь средство достижения цели. Изабелла, Алисия, Лиана и Майра – побочный эффект. Мишенью были мужья. Вопрос: какую именно задачу решают убийства? Что он получает в итоге? Складывается впечатление, что Гифорд хочет быть как можно ближе к горю и отчаянию. И он этого достигает, наблюдая за эффектом, который убийства производят на мужей. Убийства играют роль катализаторов страданий.

Он снова обвел взглядом фотографии и стены, на которых они висели.

– Здесь нет Собека, – заметил он. – Только Эрик Кирчнер и Дэвид Хэмонд.

– Потому что его компьютер имеет непробиваемую систему защиты.

Уинтер снова замолчал и погрузился в мысли. Если подбросить кусочки изображения в воздух, где бы они приземлились и какая картинка из них получилась бы? Другими словами, как выглядит хаос?

– Первое убийство в любой цепочке всегда рассказывает об убийце больше, чем все остальные вместе взятые, – сказал он.

– Что мы можем заключить из убийства Изабеллы Собек?

– Вопрос сформулирован не совсем правильно. Не забывайте, убийства – это лишь средство достижения цели. Цель – Николас Собек. Мы должны спросить себя, что такого увидел в нем Гифорд при первой встрече? Это должно быть что-то выдающееся, раз он решился впервые убить и выбрал именно его жену.