– Ну, вообще-то, не такой уж он и тихоня. Конечно, душой компании его не назовешь, но и пугливой ланью тоже. В отличие от миссис Гифорд. Он был по-настоящему обаятельный и не пошлый. Мог быть забавным. С ним было легко. Что понятно, учитывая то, чем он занимался. Для хороших фотографий нужно, чтобы людям с фотографом было хорошо.

Миссис Франклин замолчала. Ее лицо на короткое время омрачилось тревогой, но затем она снова улыбнулась.

– Вы о чем-то подумали сейчас, – мягко заметил Уинтер. – О чем именно?

– Я вспомнила об одном случае, когда я говорила с миссис Гифорд, и мистер Гифорд тоже присутствовал. Это было около четырех лет назад. Я тогда была расстроена, потому что умерла моя подруга. И я помню то, как на меня смотрел мистер Гифорд. Он не мог отвести от меня глаз, как будто ни разу до этого не видел плачущую женщину. Это длилось всего секунду или две, но мне стало не по себе. А потом он снова вел себя как обычно, пытался меня подбодрить. Знаете, я об этом давно не вспоминала.

– А потом еще что-то подобное бывало?

– Нет, только однажды.

– Сколько здесь жили Гифорды?

– Шесть или семь лет. Может, немного дольше. Они заехали после свадьбы.

– А когда миссис Гифорд съехала?

Миссис Франклин порывисто вздохнула.

– Это большой вопрос. Это было не в позапрошлом году. Это точно, потому что тогда умер мой Берти, – она замолчала и улыбнулась своему тайному воспоминанию, явно приятному. – За год до этого. Точно, это было три года назад. Я это помню, потому что в 2012 году мы ездили в круиз. Это была наша бриллиантовая свадьба. Шестьдесят лет вместе, представляете? Это был наш последний совместный отпуск.

– Когда у вас была годовщина свадьбы?

– 16 июня.

– Миссис Гифорд съехала до или после вашего отъезда?

– За неделю до. Я помню, потому что я как раз собирала вещи для путешествия и видела, как приехал грузовик.

– И вы не видели миссис Гифорд, пока работали грузчики?

– Ни миссис, ни мистера Гифорд. Грузчики все делали сами. Мы подумали, что они продали дом, хотя это было бы странно, потому что таблички о продаже мы не видели. А не видели мы ее потому, что дом и не продавался. Но мы это поняли, только когда увидели, что мистер Гифорд по-прежнему живет в доме.

– Если вы подумали, что он убил жену, почему не заявили в полицию?

– Я хотела, но меня отговорил Берти. Он всегда говорил мне, чтобы я не лезла в чужие дела. Что у меня слишком бурное воображение, и, скорее всего, он был прав. К тому же месяцы шли, а полиция все не приезжала, чтобы его арестовать, поэтому я склонилась к мысли, что миссис Гифорд и правда просто съехала. А потом у Берти снова нашли рак, и я была слишком занята этим вопросом, и уже мне было не до того, что происходит у соседей.

– Когда вы в последний раз видели мистера Гифорда?

Она снова резко вдохнула.

– Вчера, но не помню, во сколько именно. Возможно, уже вечером.

– А сегодня вы его не видели?

Миссис Франклин решительно покачала головой.

– Нет. Когда я проснулась, его машины уже не было. Я подумала, что он уехал по делам рано. Конечно, сейчас я уже так не думаю.

– Какая у него машина?

– «Форд». Модель не назову, но это внедорожник.

– Спасибо вам за помощь, миссис Франклин, – улыбнувшись, поблагодарил ее Уинтер.

– Всегда пожалуйста. Вы уверены, что не хотите холодного чая? Сегодня жарко.

– Очень хочу, но придется отказаться. Спасибо за предложение.

Уинтер вернулся на тротуар. Джефериз отставал от него ровно на один шаг. Никто не произнес ни слова. Андертон и Фримен все еще разговаривали. Судя по жестикуляции и позам, атмосфера накалялась.

– Не могу не спросить, – начал Джефериз. – А откуда взялась фотография?

– Какая?

– Ты знаешь какая, – улыбнулся Джефериз. – Та, которая у тебя сейчас в кармане.

– А, эта. Я ее нашел.

– Так же, как лэптоп Кирчнера.

– Я и раньше тебе говорил, что ничего об этом не знаю.

– Ну конечно. И, наверное, не знаешь, как он вдруг оказался у нас в штабе утром. Кстати говоря, прислали спецдоставкой. В пузырчатой пленке. Отправитель явно сделал все, чтобы он доехал до нас в целости и сохранности.

– Ума не приложу, как это могло случиться, – улыбнулся Уинтер.

– Наши компьютерщики сказали, что те, кто лазил в нем до них, не нанесли никакого существенного ущерба.

– Рад слышать.

– Знаешь, думаю, лучше тебе отдать фотографию мне.

Уинтер вытащил ее и отдал Джеферизу.

– Хорошо, что теперь мы знаем, что Гифорд был женат. И знаем, как выглядит его жена. Это двойное попадание в яблочко.

– Возможно. Слушай, я согласен немного отойти от правил ради Андертон, но всему есть предел. Воровство улик – это уже слишком.

– Я тебя понимаю, Джефериз. Обещаю впредь вести себя хорошо.

– Смотри.

– Если Гифорд убил жену, то ее вещи должны были куда-то уехать, – сказал Уинтер. – Вариант один: арендованный склад. Я бы и сам проверил эту версию, но на это у меня с Андертон уйдет целый день. У вас это намного быстрее получится.

– Без проблем.

– Также нужно объявить в розыск его машину.

– Тут мы вас обогнали, – улыбнулся Джефериз. – Ориентировки уже разосланы. Так что ты думаешь? Он ее убил?

– Он определенно на это способен, – ответил Уинтер, пожимая плечами. – Убил или нет, зависит от того, была ли для этого веская причина. Просто так он ее убивать не будет. Он не такой.

– А что может стать веской причиной?

– Например, она могла перестать соответствовать его требованиям или каким-либо образом мешала ему. Если что-то из этого имело место, он не задумываясь убил бы ее.

– Ты так говоришь, будто речь о том, чтобы муху пристукнуть.

– Да, именно так и есть, – согласился Уинтер, обдумав метафору.

53

Уинтер закурил и уселся ждать Андертон на бордюр рядом с ее «мерседесом». В десяти метрах от него стоял полицейский кордон из двух машин, припаркованных нос к носу под тупым углом друг к другу. Они закрывали обзор на дом Гифорда, но Уинтер и так уже увидел все, что ему было нужно.

На улицу повернул фургон телекомпании «Глобал Би-си» и встал за «мерседесом». Было абсолютно непонятно, как они смогли так быстро обо всем узнать. Либо они слушают полицейские частоты, либо кто-то слил им информацию. Через секунду, визжа тормозами на повороте, на улицу влетел красный «Понтиак Фаерберд». За рулем сидела Шарлотта Дилейни. Тормозила она с таким скрежетом, что на асфальте отпечатался след шин метра на три.