Серафим почувствовал какое-то странное беспокойство, однако справился с ним и спросил со своей обычной приветливой улыбкой:

– Я вам могу чем-то помочь?

– Да, – лаконично ответил посетитель и положил на прилавок золотую монету.

Серафим сразу разглядел монету наметанным глазом и понял, какая удача ему подвалила. Однако, чтобы выиграть время, он неторопливо достал лупу, направил ее на монету и принялся ее внимательно разглядывать.

Знакомый профиль Николая Второго, надпись по кругу – «Божьей милостью император и самодержец всероссийский…».

Да, он не ошибся – это был настоящий николаевский империал. Такие монеты на аукционе уходят за огромные деньги. Он, конечно, не сможет выйти с такой монетой на аукцион, но все равно выручит за нее тысячи долларов…

– Ну, это царская золотая монета… – протянул он равнодушно. – Я вам могу заплатить за нее две-три тысячи…

– Долларов? – уточнил посетитель.

– Ну, что вы! – Серафим широко улыбнулся, как будто наивность клиента его развеселила. – Рублей, конечно! Вы прикиньте – золото в ювелирных магазинах продается примерно по тысяче рублей за грамм, так это ведь вместе с работой! А эту монету еще нужно переплавить… ну, самое большее, я могу дать за нее пять тысяч!

– Ты меня за кого держишь? – прошипел клиент, перегнувшись через прилавок. – Это же настоящий империал!

– Валерик! – пискнул Серафим.

– Не надо Валерика, – посетитель выпрямился, забрал монету. – В общем, у меня есть еще двенадцать таких монет. Но если не хочешь предложить за них реальную цену – я поищу другого покупателя. Думаю, антиквар через улицу будет сговорчивее.

– Еще двенадцать?

В голове у Серафима закрутились колесики, замелькали цифры. Тринадцать империалов! Это такие деньги… такие деньги, что можно будет продать дело и уйти на покой. Точнее, уехать далеко-далеко, в теплые края…

– Что вы называете реальной ценой? – уточнил он.

– Мне нужно тридцать тысяч. Долларов, конечно. Но евро тоже устроит.

– Тридцать тысяч… – заныл Серафим. – Но это так много…

– Все, я пошел через улицу!

– Нет-нет! – Серафим подскочил, как пружинный чертик. – Хорошо, пусть будет тридцать. Только мне нужно время, чтобы принести деньги.

– Сколько времени?

– Час…

– Годится, у меня монеты тоже не при себе. Значит, я вернусь через час.

На самом деле Серафиму вполне хватило пятнадцати минут, чтобы наведаться в сейф, хитро упрятанный в кладовке магазина, и достать оттуда деньги.

В сейфе только-только набралась нужная сумма.

Серафим сложил аккуратные пачки в полиэтиленовый пакет, спрятал под прилавок и задумался.

Сделка получалась выгодная, очень выгодная. За тринадцать николаевских империалов он запросто выручит в пять раз больше.

Но денег все равно жалко. Если отдать все деньги, он останется без оборотных средств. А это в его бизнесе недопустимо.

И вообще, с какой стати он должен отдавать этому тощему чудаку тридцать тысяч? Ведь у него есть Валерик, а значит, вопрос можно решить по-другому…

Ровно через час дверной колокольчик снова звякнул, и в магазин вошел тот же бледный клиент.

Серафим выскочил из-за прилавка, закрыл входную дверь на замок, повесил на нее табличку «Закрыто».

– Это чтобы нам никто не помешал! – ответил он на безмолвный вопрос клиента.

Вернулся за прилавок, потер руки, включил яркую лампу.

Посетитель шарахнулся от нее, закрыл лицо руками:

– Это еще зачем? Погаси сейчас же!

– Ну, как же, я ведь должен рассмотреть монеты!

– Обойдешься! Пальцами ощупаешь!

Серафим пожал плечами, но выключил лампу: не хотел раньше времени злить этого чудака.

– Ну, где монеты? – он с трудом сумел притушить жадный блеск глаз.

– Сначала покажи деньги! – потребовал клиент.

– Ну как же… – заныл Серафим.

– А вот так, и только так!

Серафим бросил вороватый взгляд на дверь подсобки. Ладно, пускай этот идиот покуражится, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Он достал из-под прилавка пакет, показал клиенту аккуратные зеленоватые пачки.

– Вот деньги. Теперь давай монеты.

Клиент запустил руку за пазуху, вытащил ровный тяжелый столбик, поставил его на прилавок. Серафим взял одну монету, другую… даже на ощупь, по их приятной внушительной тяжести он почувствовал, что монеты – самые что ни на есть настоящие. Но тем не менее вооружился лупой и при слабом свете разглядел каждую монету.

Все правильно.

Перед ним лежали тринадцать золотых империалов. Причем все – в идеальном состоянии, так что цена будет даже больше того, о чем он мечтал.

– Хорошо, – проговорил он, скрывая волнение. – Монеты настоящие. Может быть, выпьем по бокалу в честь такой солидной сделки?

Клиент взял пакет с деньгами, наскоро проверил пачки, поднял взгляд.

– Никаких бокалов. Потом выпьешь. А сейчас дверь. Открой дверь.

– Ах, ну да, конечно! – Серафим засуетился, повернулся к двери подсобки. – Валерик, проводи нашего гостя!

Дверь открылась, и появился Валерик во всей красе.

Он мог произвести сильное впечатление на незнакомого человека: полтораста килограммов живого веса при немалом росте, заросшая черной щетиной тупая физиономия, пудовые кулаки. Серафим нашел его на Некрасовском рынке – Валерик работал там помощником мясника. Серафим предложил ему более приятную работу.

– Проводи нашего гостя! – повторил антиквар.

– Зачем меня провожать? – окрысился клиент. – Я и сам дорогу найду! Ты мне только дверь открой!

– Вот Валерик и дверь откроет…

Валерик обошел непонятливого клиента, остановился, перегородив ему дорогу. Клиент отчего-то держался спокойно.

– Позвольте пакетик, – Валерик протянул свою лапищу. – Я вам помогу донести. Мало ли что, на улице всякой шпаны хватает…

– Отвали! – рыкнул клиент. – Убери лапы! Дверь открой!

– Ой, какой сердитый! – Валерик хихикнул и неожиданно ударил клиента в живот.

Обычно одного такого удара хватало, чтобы надолго отключить несговорчивого посетителя. Но на этот раз произошло что-то странное: кулак Валерика прошел сквозь живот клиента, как сквозь пустоту. От неожиданности Валерик потерял равновесие, качнулся вперед и всем своим огромным весом врезался в горку с немецким фарфором. Стекло разлетелось на осколки, мелкие статуэтки посыпались на пол.

Валерик порезался одним из осколков, по щеке потекла кровь. Он развернулся, как разбуженный медведь, и с разъяренным ревом бросился на противника.