Использование языка, основанного на своде определенных грамматических норм и правил, по уровню сложности на порядок превосходит примитивные языковые формы коммуникации – например, крики, предупреждающие об опасности, позволяющие определить положение особи или же указывающие на место с обильным количеством пропитания, – которые встречаются у многих животных, начиная от сверчков и певчих птиц и заканчивая обезьянами и китами. Правда, некоторых шимпанзе с особенно высокими показателями интеллекта ученые при помощи языка жестов или изображений смогли обучить вплоть до 250 различным словам. Однако дальше элементарных предложений, включавших от трех до пяти понятий, животные так и не продвинулись.

Исследователи, занимающиеся вопросом возникновения языка, сталкиваются с очень серьезной проблемой, а именно они вынуждены строить свои гипотезы, основываясь лишь на косвенных показателях, потому что появление способности к речи нельзя связать с какими-либо анатомическими признаками, которые можно было бы проследить на материале ископаемых останков. Так, нам многое могли бы рассказать форма и положение гортани, однако она состоит из тканей, которые с течением времени разрушаются и не подвергаются процессу окаменения. Проливают свет на процесс развития языка лишь некоторые останки, позволяющие изучить форму черепа, подъязычную кость, ротовое отверстие, а также отверстия для прохождения нервов, которые были связаны с мышцами речевого аппарата. Однако столь явные свидетельства попадаются исследователям крайне редко. Еще более очевидным признаком является увеличение объема головного мозга в ходе человеческой эволюции, ведь развитие этого процесса можно точно проследить по изменениям формы черепа. Многие ученые убеждены, что достаточная масса мозга – верная предпосылка для усвоения многоплановых элементов языка и управления движениями различных частей сложно устроенного речевого аппарата. Для артикуляции четких, отличных друг от друга звуков требуется слаженное взаимодействие диафрагмы, языка, зубов, нёба, носа, гортани, голосовых связок, губ и более чем 100 мышц.

К концу эры человека прямоходящего представители этого вида уже обладали мозгом, масса которого соответствовала двум третьим средней массы мозга современного человека. О том, что они уже отличались достаточно высоким интеллектом и способностью к обучению, говорят и такие признаки, как использование огня и наличие тщательно обработанных орудий труда. Однако с большой долей вероятности лобная доля коры мозга у человека прямоходящего была развита далеко не так хорошо. Эта область головного мозга отвечает за структурированное мышление, способность говорить, а также формирование самосознания и развитие личности. В отличие от современных людей в черепе человека прямоходящего ей уделено лишь немного места. Произошедшее с тех пор увеличение объема мозга практически полностью приходится на эту его часть. Поэтому следует предположить, что человек прямоходящий не мог еще точно управлять движениями языка и вести пространные беседы, но, по мнению некоторых исследователей, представители этого вида уже могли хорошо изъясняться при помощи жестов и мимики[251].

В современной науке высказываются самые разные предположения о том, когда именно возникла устная речь. Одни исследователи убеждены, что 100 000 лет назад, другие – более миллиона лет назад. Некоторые ученые, например бывший куратор американского Музея естественной истории Ян Таттерсолл и лингвист Ноам Хомский, полагают, что использование в речи логичных, обладающих четким смыслом предложений невозможно без символического мышления[252]. Так называется способность представлять объекты и явления и говорить о них при помощи символов, то есть характерных жестов, звуков, образов или предметов. О наличии символического мышления говорят, например, художественно обработанные находки. Наиболее древним свидетельством такого рода являются рисунки охрой, обнаруженные в пещере Бломбос, в ЮАР, на стенах которой почти 80 000 лет назад люди выцарапали сетчатый узор. Так, по мнению Таттерсолла, истоки языка не могут уходить в прошлое дальше, чем на 100 000–200 000 лет.

Однако результаты последних работ в области палеогенетики указывают на значительно более древние эпохи. Настоящий прорыв наступил в 2010 году, когда был опубликован первый вариант генома неандертальца[253]. Впоследствии был проведен целый ряд интереснейших исследований, в ходе которых ученые сравнивали генетический материал современного человека и этого его предка. Что касается способности говорить, то внимание специалистов привлекал главным образом ген FOXP2[254], который в обиходе назвали «языковым геном».

Его обнаружили еще в 1990-х годах, когда выяснилось, что дефектный ген стал причиной возникновения тяжелых речевых расстройств наследственного характера у членов одной лондонской семьи. Как ни удивительно, этот дефект передавался на протяжении трех поколений. Половина членов этой семьи испытывали проблемы с артикуляцией звуков, а также с использованием и пониманием языка.

FOXP2 встречается также у многих других млекопитающих, но в несколько измененной форме. Модификация гена у подопытных мышей привела к тяжелым расстройствам двигательной системы[255]. Кроме того, животные больше не могли взаимодействовать друг с другом при помощи ультразвуковых сигналов[256]. Дело в том, что FOXP2 регулирует взаимодействие многих других генов, поэтому даже незначительные преобразования влекут за собой серьезные последствия. Тем временем было установлено, что в геноме человека он играет ключевую роль в усвоении языка (включая развитие способности понимать и использовать правила грамматики) и что для нормального протекания этого процесса требуются две функциональные копии языкового гена.