Она взглянула на меня из-за компьютера и приподняла наушники.

– Что? – пробурчала она, глядя на меня так, словно я был самой большой неприятностью на свете.

– Я, гм, принес тебе кусочек пирога, – начал оправдываться я, заходя в комнату.

Она прищурилась.

– Зачем?

– Подумал, что ты захочешь попробовать. – Я присел рядом, но она по-прежнему враждебно смотрела на меня. – Как было бы замечательно, если бы ты тоже присоединилась к празднику. Все спрашивали о тебе.

– Понятно, – пробубнила она, снова уставившись в монитор.

– Карла, я думал…

– Слушай, может, не будем, а? – огрызнулась она, снимая наушники. – Не знаю, что на тебя нашло, или же ты вдруг осознал, что был ужасным отцом весь этот год, но у меня нет времени на эти разговоры. Вчера был день рождения Лорелай, а ты отослал нас из дома. Вчера была годовщина маминой смерти, а ты даже не удосужился побыть со своими дочерьми. И если другие безумно счастливы, что ты выполз на свет божий и стал вести себя более-менее по-человечески, то мне абсолютно неинтересно, что заставило тебя решиться на это.

Я открыл рот, но не смог произнести ни слова. Она словно изо всех сил ударила меня в живот, и мне не удавалось перевести дух. А что самое ужасное, она была права. Последний год я совсем забросил их с сестрой.

– Мама бы никогда нас не оставила, – дрожащим голосом произнесла она, впервые показав не только свою злость, но и глубокую тоску.

– Карла… – начал было я, потянувшись к ней, но она отдернула руку.

– Уйди, папа, – прошипела она, снова надевая наушники. – И забери свой дурацкий пирог.

Я глубоко вздохнул и взял тарелку. Мне хотелось сказать ей что-нибудь, объяснить, что я чувствую, но я не понимал, как это сделать. Я не знал, как исправить то, что я сотворил со своей семьей.

Я вышел и закрыл за собой дверь. Идя по коридору, я услышал голоса и, заглянув в ванную, увидел, что Элеанор помогает Лорелай вымыть руки. Она с ног до головы перемазалась в шоколаде и сахарной глазури, и обе хихикали, словно две лучшие подружки.

– Думаю, мы справились, – заявила Элеанор, коснувшись кончика носа Лорелай.

– Хорошо. А я пока съем еще кусочек пирога! – Выскочив из комнаты, Лорелай остановилась передо мной, и ее глаза радостно засияли. – Привет, папочка!

– Привет, малышка, – ответил я, слегка улыбнувшись ей.

Она бросилась ко мне, обхватила меня за ноги и крепко обняла.

– Спасибо за самый лучший день рождения, за пони, за пирог, за гамбургеры и… и… ты лучший папа на свете! – Она снова крепко обняла меня, а затем выхватила у меня из рук тарелку и прокричала:

– И спасибо за эту вкуснотищу!

Элеанор уже собиралась броситься за ней, но я покачал головой.

– Ничего страшного. Проблему со сладким решим потом.

Кивнув, она прислонилась к двери в ванную, глядя на меня.

– У тебя все хорошо? Выглядишь расстроенным. – Она распрямила плечи. – Ты расстроен из-за праздника? Я просто подумала…

– Нет, вовсе нет. Все было замечательно, Элеанор. Ты устроила замечательный праздник для моей семьи, для меня, и у меня нет слов, чтобы выразить тебе свою признательность.

– Тогда что не так?

– Я, гм… Карла никогда не простит меня, и, если честно, я ее понимаю, – признался я. – Я бросил их с сестрой, когда они больше всего во мне нуждались, и теперь уже ничего нельзя исправить. Я ушел и оставил наедине с горем.

– Просто ей все еще очень больно, Грейсон, но она по-прежнему любит тебя.

– Я начинаю сомневаться в этом.

– Конечно, любит, – парировала она.

– Откуда ты это знаешь?

– Огромная многолетняя любовь не может исчезнуть из-за одного трагического года. Просто дай ей время пообвыкнуть, а пока ты должен постоянно делать одну вещь.

– Какую?

– Ты должен постоянно общаться с ней. Она будет отталкивать тебя, огрызаться, стараясь отделаться от тебя, но ты должен стоять на своем, Грей. Ты должен быть рядом даже тогда, когда тяжело, – сказала она. – Особенно когда тяжело. Именно поэтому я достала для нас билеты на бейсбольный матч, который состоится через две недели. Я уже поговорила с Эллисон, и она освободит вечернее время в твоем рабочем графике. А еще я пригласила свою кузину Шай, надеюсь, ты не будешь возражать. Кроме того, я уговорила Карлу пойти на матч, сказав, что это подарок на день рождения Лорелай. К переменам нужно двигаться постепенно, маленькими шажками.

– Спасибо тебе, Элеанор, – вымолвил я.

– За что?

Я засунул руки в карманы.

– За то, что стала причиной моей улыбки сегодня.

Когда праздник закончился, я еще немного задержалась, чтобы помочь прибраться. Наведя порядок и запустив посудомоечную машину, я собрала вещи, намереваясь идти домой.

Подойдя к двери, я остановилась, услышав голос Лэндона.

– Элеанор? Можно тебя на пару слов? – спросил он.

Обернувшись к нему, я улыбнулась. Лэндон казался таким взрослым по сравнению с тем мальчишкой из моего детства. Шай пришла бы в ярость, узнав, каким красавчиком он стал.

– Да, конечно. В чем дело?

Он засунул руки в карманы.

– Я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты делаешь для девочек и для Грейсона. Я не знаю, как это у тебя получается, но спасибо тебе. Сегодня я впервые почувствовал, что мой лучший друг вернулся к нам. Весь этот год он бродил, словно призрак, и мне было больно на это смотреть. Просто продолжай в том же духе, ладно?

Я улыбнулась.

– Не знаю, много ли от меня помощи, но я буду рядом с ними.

– Поверь, ты для них – огромная поддержка. Кроме того, гм, я должен извиниться за то, каким кретином был в детстве, когда дразнил тебя Железные Зубы и все такое. Это было мерзко.

Я расхохоталась.

– Думаю, да, но раз уж ты привел сегодня пони, мы можем все простить и забыть.

– Да, и еще хочу сказать, что эти брекеты сделали свое дело. – Он указал на мое лицо. – У тебя отличная улыбка. М-да. Тебе очень идет.

О, Лэндон. Что-то ты слишком застеснялся для суперзвезды.

– Спасибо.

– Ладно, давай прощаться. И обязательно передавай от меня привет своей кузине Шай.

Ну, об этом я непременно сообщу ей как можно скорее.

– Передам. Счастливого пути, Лэндон.

Как только он ушел, я достала сотовый и написала Шай смс.