На мгновение он закрыл глаза, словно услышал правду в моих словах, но изо всех сил боролся, не желая взглянуть в лицо реальности.

– Она знает, что нельзя врываться в мой кабинет.

– Ей всего лишь пять, Грейсон! К черту ваши правила.

Он снова отвернулся от меня. Именно так он всегда и поступал – отворачивался от проблемы.

– Давайте вы займетесь своими делами, а я – своими.

– Она так трудилась над этими рисунками, а вы просто отмахнулись от ее подарка. Вы должны извиниться перед ней.

– Вы должны уйти, – мрачно произнес он, шагнув мне навстречу.

– Нет, – пробубнила я и, распрямив спину, шагнула ему навстречу. Выпятив грудь, я гордо вскинула голову. Оставалось лишь надеяться, что он не заметил, как меня бьет дрожь. Я ужасно волновалась. Он был таким холодным и жестким, и я никогда не знала, чего от него ожидать в следующий момент, и потому побаивалась его. И все же я не собиралась отступать, потому что это было для блага Лорелай. Кто-то должен был постоять за нее, потому что сама она еще не могла этого сделать. И вот я уперлась ногами в пол и смерила его взглядом.

– Ваша дочь плачет в своей комнате, потому что вы даже не взглянули на ее подарок.

– Это все, Элеанор? Потому что, если вы закончили, я хотел бы вернуться к работе.

– Работа – это не самое важное в жизни, – мрачно откликнулась я.

– Возможно, для вас, но не для меня.

– Ты ведь не хотел становиться похожим на него, – воскликнула я, качая головой. – Всю жизнь ты не хотел быть таким, как твой отец.

– Мой отец трудился, не покладая рук. В детстве я не понимал, на какие жертвы ему пришлось пойти, чтобы компания процветала и семья ни в чем не нуждалась.

– Это ложь.

– Элеанор, прекрати, – произнес он, словно умоляя меня поостеречься, потому что я вторглась на опасную территорию. Но я не собиралась отступать. Я собиралась хорошенько встряхнуть его, пока он не выйдет из глубокого мрачного забытья, в которое давно погрузился. Я собиралась бросать ему в лицо слова, пока он не вернется в реальность.

– Твой отец бросил тебя, – сказала я. – Он ушел, так же, как и мать, оставив тебя одного.

– Элеанор. – Его голос сделался тихим, и он не сводил с меня пристального взгляда. Мне удалось. Я пробралась к нему в душу и не собиралась останавливаться.

– Ты постоянно говорил, каким одиноким чувствовал себя после смерти дедушки. Ты постоянно рассказывал, как невыносимо тебе оставаться в собственном доме, потому что ты никому там не был нужен. Грейсон – это ведь не ты. Это не тот человек, которым ты хотел стать.

– Ты не знаешь меня, – рявкнул он, и его лицо налилось кровью. – Ты не знаешь, кем я стал.

– Да, но я знаю, кем ты был! – выпалила я. – И время от времени я вижу в твоих глазах того мальчишку, который изо всех сил хочет вырваться на свободу.

– Ты ничего не знаешь, – упрямо ответил он.

– Я знаю, что ты скучаешь по жене.

От удивления у него отвисла челюсть, и он прищурился. Это было прямое попадание. Эти холодные серые глаза…

– Тебе лучше замолчать.

– Да, ты прав, но я не стану этого делать, потому что все понимаю. Я знаю, что ты скучаешь по ней, Грейсон, и знаю, что, глядя на дочерей, ты вспоминаешь о ней, а это нелегко. Иногда горе накрывает тебя с головой, но ты не можешь допустить, чтобы оно полностью поглотило тебя. У тебя две прекрасные дочери, которым необходимы твоя поддержка и любовь, а не монстр, который время от времени вырывается наружу из твоей души, разрушая их мир.

И хотя мой голос дрожал, я стояла перед Грейсоном, высоко вскинув голову. Я знала, что этот призрак человека не был настоящим Грейсоном. Конечно, прошло много лет, но где-то в темных глубинах его души томился мальчишка, которого я так любила когда-то – нежный, добрый мальчик, который однажды спас меня.

Я должна была верить, что мой Грей все еще жил в этом человеке. А иначе все потеряно.

– А ты, оказывается, всезнайка, – язвительно заметил он.

– Нет, но многое знаю.

Он презрительно фыркнул в ответ, явно раздраженный, что я осмелилась так с ним разговаривать.

– Тогда, пожалуйста, Элеанор, ответьте мне. Похоже, вы появились здесь, чтобы рассказывать мне о моих промахах. Чтобы бросать мне в лицо правду обо мне и моей семье. Тогда ответьте, что же нужно моим детям?!

– Их отец! – вскричала я, и мой голос сорвался, когда я направилась к нему.

Я по-прежнему не собиралась сбавлять обороты, и это меня удивляло. Еще и потому, быть может, что здесь скрывалось нечто личное. Возможно, я сама представляла себя на месте этих девочек, потому что слова, которые я никогда не осмеливалась выкрикнуть в лицо отцу, теперь рвались из моей души. Я не могла отступить, потому что сердце изо всех сил билось в моей груди. Потому что понимала, как важно помочь Грейсону найти путь домой. Мы стояли лицом к лицу, он тяжело дышал, пылая от недовольства, моя грудь бурно вздымалась от едва сдерживаемой злости. Меня раздражала его закрытость. Его горячее дыхание обжигало мою кожу, и каждый раз, когда он моргал, я ждала, когда наши взгляды снова пересекутся.

В воздухе повисло гнетущее напряжение. Каждый вдох давался с трудом, и мое сердце едва не выпрыгивало из груди. И я продолжала бы до бесконечности давить на него, если бы не одна деталь.

Каждый раз, на мгновение закрывая глаза, Грейсон выглядел абсолютно опустошенным. Словно его душа была объята пламенем.

Среди множества чувств, обуревавших Грейсона, больше всего в глаза бросалась его нечеловеческая усталость.

Впервые с того момента, как я ворвалась в его кабинет, я внимательно вгляделась в его лицо: изгибы, морщинки, линии.

Его губы… печально опущены вниз.

Его глаза… повествующие историю его прошлого.

И я отступила.

Я должна была отступить, потому что у него уже совершенно не осталось сил.

– Ты, Грейсон… – Я отвела взгляд, коснувшись большим пальцем подбородка. – Им просто нужен ты.

В комнате повисла тишина, а он продолжал смотреть на меня.

Я шагнула назад.

– Прости, – прошептала я. – Я перегнула палку.

– Да, это точно.

– Я просто хотела сказать…

– Вы уволены, – выпалил он.

– Постой, что?

– Совершенно очевидно, что вам чужды правила этого дома, поэтому эта работа вам не подходит.

Меня захлестнула волна паники, и все в груди болезненно сжалось.

– Но, я понимаю, что перегнула палку…

– Да, и поэтому вы получаете третье предупреждение. – Он повернулся ко мне спиной и, опустив голову, отдал мне свой последний приказ. – Закройте за собой дверь, когда будете уходить.