– С днем рождения, милая! – воскликнула Клэр, появившаяся чуть позже днем, и Лорелай выскочила из своей комнаты навстречу бабушке. Клэр приехала забрать девочек на очередной уик-энд. Лорелай запрыгнула к ней в объятия и изо всех сил прижалась к ней. Я же застыла от изумления.

– Сегодня день рождения Лорелай? – спросила я, когда Клэр отпустила внучку, чтобы та собрала свои вещи. – Я не знала. Мы могли бы отметить.

– Да, сегодня ей исполнилось шесть. – Она бросила взгляд в сторону кабинета Грейсона. – Как он? Я весь день звоню ему, но он не отвечает.

Я еще до сих пор не пришла в себя после перепалки с Грейсоном.

– На самом деле он уволил меня.

– Что? – Ее глаза округлились от беспокойства. – Что послужило причиной?

Я объяснила, что произошло, и она глубоко вздохнула.

– О, понимаю. Бедняжка Лорелай.

– Она была буквально убита горем.

– Все в этом доме убиты горем, – согласилась она. – Мне следовало догадаться, что все будет непросто. Но я надеялась, что горе сблизит Грейсона с дочерьми, а не оттолкнет от них.

– Что вы имеете в виду?

– Сегодня год со дня аварии. – Она понурила голову и шмыгнула носом. – Последние несколько недель я чувствовала, что Грейсон еще сильнее замыкается в себе. После трагедии он всегда казался холодным, но теперь стал еще холоднее.

Я сглотнула, чувствуя себя ужасно, потому что набросилась на него, не зная, что происходит в его душе. Конечно, ему было очень плохо, а как иначе?

– Я ничего не знала, – призналась я. – Мне так жаль. Не следовало перечить ему.

– Это не ваша вина. Вы действительно были не в курсе.

Однако от ее слов мне не сделалось легче, и грудь по-прежнему продолжало теснить чувство вины.

Ворвавшись в кабинет Грейсона, я разговаривала с ним не просто как обеспокоенная няня, а как дочь, которая столько раз глотала обиду и гнев на собственного отца, который эмоционально бросил ее. Я набросилась на него сгоряча и сказала то, что не следовало говорить. Вторглась в его личное пространство и отчитала не только за Лорелай, но и за себя, за каждого ребенка, чувствовавшего себя невидимкой для родителей.

И пока я бушевала из-за этого, мне и в голову не приходило, какая буря бушует в душе у самого Грейсона.

Клэр слегка сжала мое плечо.

– Вы извиняетесь, что устроили ему взбучку, но мне кажется, это должно было произойти. Кто-то же должен как следует встряхнуть Грейсона. Его необходимо подтолкнуть вперед, поэтому спасибо вам за это. Спасибо, что заставили его очнуться от оцепенения.

– Не знаю, помогло ли это ему, но это уже не так уж и важно, потому что он уволил меня.

Клэр улыбнулась, покачав головой.

– Подождем, когда закончатся выходные. Ему просто нужно все это пережить, только и всего. Этот ужасный день. Вы работаете здесь уже намного дольше других нянь, а это о многом говорит. Поэтому не размещайте пока свое резюме. Пусть все немного утрясется.

* * *

После того как Грейсон уволил меня, мне следовало сразу же уехать домой. Свернуться на диване калачиком с книгой и чашкой чая. Но мне это показалось неправильным. Я просто не могла представить, как оставлю Грейсона одного в самую одинокую и ужасную ночь в его жизни.

Когда умерла мама, он часами висел со мной на телефоне, не оставляя меня наедине с собой. И потому я должна была отплатить ему за его дружескую поддержку.

Через некоторое время я подошла к входной двери Грейсона и постучала, но он не ответил, хотя я видела его через окно. Он стоял в гостиной, глядя на бушующее в камине пламя, и держал что-то в руках.

Я снова постучала, но он даже не шевельнулся.

Глубоко вздохнув, я достала ключи и отперла дверь. Он уже меня уволил, так чего мне еще бояться? Что он вызовет полицию и заявит, что я вломилась в дом, воспользовавшись ключами, которые он сам же мне и дал?

Стоило испытать удачу.

– Грейсон, – мягко произнесла я, медленно приближаясь к нему.

Но он словно не слышал меня.

– Грейсон, ты в порядке? – Я подошла еще ближе, и с каждым шагом мое волнение нарастало. Он медленно обернулся, и когда я увидела его глаза, у меня сдавило грудь.

Он плакал. Похоже на то.

Такие опухшие и красные глаза могли быть только у человека, проливавшего искренние слезы горя.

В руках он сжимал рисунки Лорелай.

– Все нормально, – ответил он, отворачиваясь к камину.

– Я… просто мне показалось… – начала я, но он оборвал меня на полуслове.

– Мне казалось, я ясно дал понять, что в ваших услугах здесь больше не нуждаются.

– Да. И я это поняла.

– Тогда почему вы все еще здесь?

– Потому что нужна вам.

– Нет. Пожалуйста, уходите, – он едва слышно произнес последние два слова, и его голос задрожал. Боль пересилила его злость на меня.

– Я не могу.

Я не могла уйти, потому что должна была помочь ему. Как он помог мне в самые трудные дни в моей жизни много лет назад. Он помог мне устоять на твердой земле, чтобы не захлебнуться в волнах горя.

– Я не могу вот так оставить тебя, Грейсон, особенно сегодня.

Он вздохнул.

– Клэр рассказала.

– Да. И мне очень, очень жаль. Я не представляю, что тебе приходится терпеть, но я знаю, что ты не должен оставаться один.

Он понурил голову, его плечи поникли, но он по-прежнему не оборачивался ко мне.

– Если хочешь, чтобы я ушла, я уйду. Уйду и больше не вернусь. Я уже не буду досаждать тебе по утрам, и ты обо мне больше не услышишь, но если ты хоть немного хочешь, чтобы я осталась… если хоть крохотная частичка тебя не хочет оставаться сегодня в одиночестве, просто скажи мне. Скажи, и я останусь. Нам даже не надо разговаривать. Ты можешь всю ночь стоять ко мне спиной, но я не оставлю тебя. Ты не должен оставаться сегодня один.

– Сегодня пятница… Неужели тебе негде провести этот вечер? – спросил он.

– Есть. – Я кивнула. – Именно здесь.

Он еще некоторое время стоял неподвижно, и я уже решила, что это намек, что мне пора уходить. Но, когда я уже повернулась к двери, он шагнул в сторону бара. Отложив рисунки, он достал два стакана.

Взяв бутылку виски, он повернулся ко мне.

Его нижняя губа немного скривилась, и он пристально взглянул на меня своими серыми глазами.

Очень грустными глазами.

А затем он спросил:

– Ты пьешь виски?

Я не ожидала, что он попросит меня остаться, но когда он потянулся за этой бутылкой, я наконец перевела дух.