— И что же мы узнали? — улыбнуласьАнна, ее тон здорово раздражал меня. — Ворох разрозненных сведений,правдивость которых весьма сомнительна. Вот и все. Я же говорю, он великийпутаник.

— Прекрати, пожалуйста, — повысила яголос. — Речь идет о людях, каких-то сектантах…

— И они подменили тебе картину? —невинно поинтересовалась Анна. — Еще вопрос, что из рассказа дяди правда,а что он сам присочинил для красного словца.

— Ты же могла убедиться, местные считаютШахово опасным. Этот механик молодой, но ему было страшновато, и, по-моему, онздорово удивился, что мы так легко выбрались оттуда.

— Это я заметила, — согласиласьАнна. — В любом районе есть места, которые считают гиблыми, опасными…

— Но не везде случайных путников запираютв подвал.

— Кстати, ты обратила внимание назасов? — спросила Анна.

— На двери в подвал? Нет, конечно. Мне недо него было, хотелось поскорее оказаться на свежем воздухе.

— А я взглянула. Засовчик-то новенький.

— Кто-то был уверен, что мы полезем вэтот подвал? — По-моему, звучало довольно глупо. — Да я сама незнала, что решусь заглянуть туда.

— Но что-то нас заставило это сделать.

— Хорошо. Заставило. Но тому, чье-имя-называть-мы-не-будем,ни к чему новые засовы, ты как считаешь?

— Я считаю, не одни мы получаем команды.Он дергает за ниточки, а мы танцуем.

— И Платонов отправил нас туда нарочно,получив приказ? А чтобы совесть не мучила, сунул мне в карман записку с предупреждением?Но он ведь не знал, что мы туда отправимся.

— Это после его-то рассказов?Элементарно, Ватсон.

— Но если следовать твоей логике, кто-тоотправился туда раньше нас, поставил надежный засов… о господи. Нам повезло,что мы выбрались оттуда. Подожди, тогда выходит, что парень на джипе знал илипредполагал, что там произойдет, и поехал за нами. У меня голова кругом, —честно призналась я.

— Моя голова давно в плачевномсостоянии, — усмехнулась Анна.

Мы замолчали, однако мысли продолжали роитьсяв моей голове. Правда, толку от этого было немного. Я доискиваласьпервопричины, но не видела ее. Но ведь она должна быть. «Так и свихнутьсянедолго», — решила я в досаде.

Оставив машину на стоянке, мы поднялись вквартиру. Первым делом я подошла к картине и убедилась, что она все та же.Однако это не успокоило. В собственной квартире я себя чувствовала, как в станеврагов. Мы приготовили ужин. Анна молчала, и я тоже, хотя поговорить хотелось.Но каждый раз, собираясь открыть рот, я прекрасно понимала, что ничего новогосказать не могу, все те же домыслы, которые Анну, судя по всему, не очень-тоинтересовали.

— О чем ты думаешь? — все-таки невыдержала я.

— Ни о чем, — ответила она вроде быс удивлением. — Просто режу петрушку. Если тебя раздражает, что делаю яэто без мыслей…

— Меня не раздражает. Но…

— Лучше проверь почту, а я здесь закончу.

Почтовый ящик я проверила, было два письма, носовсем не те, что я ожидала.

— Ничего? — спросила Анна,заглядывая в комнату.

— Ничего, — покачала я головой.

— Странно. — Она присела надиван. — Задание мы не выполнили, а он помалкивает. Впрочем, хозяин —барин. Ему виднее. — Она поднялась и ушла на кухню.

После ужина я затеяла стирку, чтобы успокоитьнервы. Анна смотрела телевизор.

— Завтра поедем к Платонову, —сказала я, часа через полтора вернувшись в комнату.

— Хорошо, — пожала Анна плечами. Онавыглядела усталой, лицо осунулось, под глазами круги.

Я устроилась в кресле, молча пялилась на экрантелевизора, не понимая, что там происходит.

— Я, пожалуй, лягу спать, —поднимаясь, сказала Анна.

— Конечно. Сейчас достану раскладушку.

Она ушла в ванную, а я приготовила постели.Спать мне не хотелось. Можно почитать, Анна все равно спит со светом, ителевизор ей не мешает.

Телевизор я все-таки выключила, взяла с полкидетектив. Но повествование не увлекало. Собственная жизнь теперь была такойнасыщенной, что чужие проблемы казались пустяковыми. Анна, укрывшись с головойодеялом, сразу же уснула или делала вид, что спит. А я листала страницы и вродебы чего-то ждала. Время шло, сна по-прежнему ни в одном глазу, и читать нехочется. Раньше, столкнувшись с такой проблемой, я поступала просто, зажигаласвечи и начинала мечтать. Я и сейчас попробовала, закрыла глаза и… увидела мрачныйподвал. Допустим, скверные люди меня там заперли, я богатая наследница, икто-то жаждет от меня избавиться, и вот, когда я совсем отчаялась, появляетсяон. Мужчина на черном джипе? А откуда он взялся? Он тайно в меня влюблен,узнал, что я в беде, и поспешил на помощь. Ни у кого из моих знакомых нетчерного джипа. Может, мы незнакомы и я о нем даже не подозреваю. Он распахиваетдверь, и я бросаюсь ему на шею… Вместо этого он поспешил уехать, хотя, еслихотел произвести впечатление, просто обязан был остаться. В состоянии, вкотором я тогда пребывала, если бы я и кинулась к нему, то скорее с вопросами«откуда он там взялся», а главное — «кто нас запер». Романтического знакомстване получилось бы…

В таком духе я продолжала довольно долго, покавдруг в тишине квартиры не раздался телефонный звонок. Звонили настойчиво, япосмотрела на часы, пять минут второго, в такое время по пустякам не беспокоят.Анна завозилась под одеялом, а я бросилась к телефону.

— Алло, — пробормотала я, но мне неответили, в трубке что-то потрескивало, но человек на другом конце проводамолчал. Кто-то ошибся номером. Я повесила трубку, но не успела вернуться надиван, как телефон зазвонил вновь. Я сняла трубку, но на этот раз не произнеслани слова. Кроме прежнего треска в трубке, никаких звуков.

Я швырнула трубку, но теперь не спешилауходить, и правильно сделала, телефон зазвонил почти сразу. Я протянула руку,но тут Анна сказала:

— Подожди. — Поднялась с постели ине спеша подошла, взяла трубку, вздохнула полной грудью, как перед прыжком вводу, и бодро гаркнула:

— Здорово, мамуля.

Я невольно отпрянула, не понимая, чтопроисходит, затем вспомнила ее рассказ и перевела взгляд на часы. Из трубки доменя доносился на редкость противный голос, что-то квакающее, визжащее, отчегомороз шел по коже.