Мейсон сделал легкий поклон в сторону заместителя окружногопрокурора.

– Это подпись Розы Килинг?

– Да.

– Вы были лично знакомы с ней?

– Да, узнавал, когда видел.

– Вам было известно, что она работала медсестрой?

– Да.

– Не могли бы вы нам подробно рассказать, что произошло,когда в банк пришел мистер Эндикотт и попросил вас удостоверить этот чек?

– Я принял от него чек и был абсолютно уверен, что этоистинная подпись Розы Килинг, но мне требовалось проверить остаток на счете, ия заодно решил перепроверить и подпись.

– Почему?

– Обычно она не держала большие суммы на счете, и я помню,что в тот момент подумал, что чек на тысячу долларов – слишком много для нее.Мне требовалось проверить, имеется ли на ее счете такая сумма, и я на всякийслучай решил перепроверить и подпись.

– Так что вы сравнили подпись на этом чеке с образцомподписи у вас в банке?

– Да, сэр.

– И обнаружили, что у нее на счете имеется тысяча долларов?

– Да.

– Вы случайно не помните точную сумму остатка?

– Это несложно проверить.

– Проверьте, пожалуйста.

Кассир заглянул в принесенные им с собой документы и сказал:

– Одна тысяча сто шестьдесят два доллара и сорок восемьцентов.

– Если бы этот чек был выписан неделю назад, его можно былобы оплатить? – спросил Мейсон.

Кассир улыбнулся и покачал головой.

– А как так получилось, что такая возможность появиласьсемнадцатого?

– Она положила на счет тысячу долларов наличными во второйполовине дня шестнадцатого, как раз перед закрытием.

– Спасибо, мистер Элвин. Это все.

– Никаких вопросов, – заявил Гановер.

Кассир взял свой портфель и покинул зал суда.

– Я бы хотел задать мистеру Ральфу Эндикотту еще одинвопрос, – сказал Мейсон. – Он уже принимал присягу. Просто займите место длядачи показаний, мистер Эндикотт.

– Это продолжение перекрестного допроса? – спросил судьяОсборн.

– Да, – ответил Мейсон, – еще пара вопросов.

Эндикотт сел на свидетельское место.

– Вы уже принимали присягу, – начал Мейсон. – Вы слышализаявление кассира Центрального сберегательного банка?

– Да.

– Вы представляли ему этот чек для удостоверения?

– Да.

– Вам известно что-нибудь о чернильном пятне на оборотечека? Размазанный отпечаток большого пальца?

– Да. Я все объяснял вам несколько дней назад, когда вы менявпервые об этом спросили.

– Не могли бы вы повторить объяснения?

– Когда я представил чек в банк, я начал его индоссировать.Из авторучки на мой палец вылились чернила, и я случайно приложил его коборотной стороне чека.

– Насколько я вижу, это другой тип чернил, не те, что налицевой стороне чека?

– Правильно.

– Вы используете шариковую ручку, в которую вставляетсястержень, следовательно, это другой тип чернил – не тот, что в авторучке,которой обычно подписывалась Роза Килинг?

– Я не знаю, какой ручкой она обычно подписывалась, –подозрительно ответил Эндикотт.

– Обратите, пожалуйста, внимание на нажим в подписи на вашемчеке, мистер Эндикотт. Это подпись Розы Килинг.

– Да, сэр?

– Вы замечаете нажим?

– Да, теперь, когда вы обратили на него мое внимание.

– При помощи шариковой ручки нажим сделать невозможно.Независимо от силы надавливания ширина линий остается той же, не так ли?

– Наверное. Да.

– Вы пользуетесь шариковой ручкой, а Роза Килинг обычнопользовалась традиционной авторучкой?

– Очевидно, да.

– Но то письмо, которое она послала Марлин Марлоу, а копиюпередала вам, написано шариковой ручкой?

– Очевидно, да. Да.

– Вашей ручкой? – поинтересовался Мейсон.

– Почему вы это спрашиваете?

Мейсон улыбнулся и ответил:

– Потому что, мистер Эндикотт, доказательства, имеющиесятеперь, показывают, что вы заходили к Розе Килинг шестнадцатого, дали ей взяткув размере одной тысячи долларов наличными, заставили ее написать это письмо подвашу диктовку и послать его Марлин Марлоу. А для собственной защиты вы взялисебе копию, сделанную под копирку.

– Это неправда! – диким голосом закричал Эндикотт.

– А на следующий день, – ровным голосом продолжал Мейсон, –Розу Килинг начала мучить совесть. Она позвонила вам и сказала, чтоотказывается подыгрывать, собирается все рассказать Марлин Марлоу и вернеттысячу долларов. Вы зашли к ней и попытались разубедить, но она вручила вамчек. Я прав?

Эндикотт провел языком по сухим губам.

– Нет, господин адвокат, вы не правы!

Мейсон улыбнулся и сказал:

– Да, мистер Эндикотт, я не прав.

– Я рад, что вы это признаете, потому что вы выдвинулинеобоснованное обвинение.

– Высказанное мной предположение неправильно, потому что этоне вы заходили к ней на следующий день.

– Что вы имеете в виду?

– Дайте мне посмотреть на ручку, которую вы обычно носите вкармане, – попросил Мейсон.

Эндикотт передал ему ручку, а потом, внезапно понявпроисходящее, попытался выхватить обратно. Мейсону удалось увернуться, он снялколпачок и заметил:

– Но это не шариковая ручка! И на ней выгравировано вашеимя. Это самая обычная перьевая ручка.

– Она старая, – заявил Эндикотт. – Шариковая – это моя новаяручка. Я ее кому-то отдал, и мне ее не вернули, а если и вернули, то я еепотерял. Я ее уже несколько дней не могу найти.

– Вы утверждаете, что на обратной стороне чека – отпечатоквашего большого пальца. Сделайте сейчас отпечаток, чтобы мы могли их сравнить.

– Ваша честь, – выразил протест Гановер, – это незаконно, неотносится к делу и несущественно. Защитник неправильно проводит перекрестныйдопрос. Это не имеет никакого отношения к убийству.