виновато вздрогнул и обернулся.

– Я просто… – начал он.

– Я все понимаю, – ответил Первый фамильяр и улыбнулся такой лучезарной детской улыбкой, от которой стало не по себе всем. И пожалуй, больше всего Тине, потому что Кирилл так никогда не улыбался.

– Мы хотели… – снова начал было Ивар, и Первый фамильяр опять не дал ему договорить, повелительно подняв руку и оборвав предложение в самом начале.

– Дуэль, которую я устроил циркам, играет нам на руку вовсе не потому, что благодаря ей директора, которых инквизиторы хотят устранить, сами себя ослабят. Я прекрасно обошелся бы и без этого. Дуэль выгодна нам, потому что все цирки разом соберутся в одном месте. А значит, их амулеты-основатели тоже будут там, как и все ваши иниции. Именно они нам нужны для ритуала освобождения… Все понятно?

Хостильеры радостно заулыбались. Наконец-то долгое ожидание закончилось и они приступают к действиям!

Тина тоже испытывала приятное волнение, и лишь одна мысль по-прежнему портила ей радость: что будет с телом Кирилла? Хотя, возможно, став свободной, она, как говорил Первый фамильяр, лишится всех привязанностей, и тогда ей будет все равно, что там с Кириллом. Однако мысль об этом почему-то вызывала странное сожаление…

* * *

Кристина проснулась от рывка трейлера. Визжали тормоза, со стен сыпались афиши, со столика полетела на пол и разбилась на мелкие осколки забытая там накануне чашка. Наконец, резко дернувшись, трейлер замер.

Переведя дух, Кристина с трудом поднялась на дрожащие ноги и попыталась стряхнуть навязчивое ощущение дежавю. Подойдя к водителю, одному из эквилибристов, она увидела, что тот ничком лежит на руле, и ощущение того, что все это уже происходило, только усилилось; точно при таких же обстоятельствах они первый раз встретились с «Обскурионом».

Понадеявшись, что водитель всего лишь потерял сознание от удара и пообещав себе проверить его состояние, как только она выяснит, что происходит, Кристина нажала на ручку двери и вышла. Зрелище, открывшееся ей, тоже оказалось пугающе знакомым: трейлеры и автомобили всех трех цирков разметало по дороге, словно разбросанные игрушки. Некоторые стояли боком, кого-то вынесло на обочину, а кто-то и вовсе перевернулся. Мигали разбитые фары, шипел вырывающийся откуда-то пар.

А впереди, в темноте, куда убегала дорога, стояла, перекрывая трассу, шеренга огромных черных машин с включенными фарами. Высокие, темные силуэты и слепящий свет создавали отчетливое ощущение угрозы. Очень знакомое ощущение.

Их поджидал «Обскурион».

Чокер на шее снова стал тесным, спина мгновенно взмокла. В прошлый раз Кристина не понимала, что происходит, не знала, что делать, и ждала в сторонке, когда с непонятной ситуацией разберутся те, кому положено. Сейчас спасения за чужими спинами не найти, сейчас разбираться положено ей самой.

Идя навстречу «Обскуриону», Кристина заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, и хватка чокера на шее ослабла. Внутренний страх – тоже. Чем чаще случались такие ситуации, тем более привычными и знакомыми становились сопутствующие им волнение, испуг и нежелание со всем этим разбираться. Эмоции никуда не делись, но они уже не вызывали столь отчаянный внутренний протест и столь сильную панику. Выходит, к любому страху, к любому грузу ответственности тоже можно привыкнуть…

Из темноты, прячущейся за слепящими полосами яркого света фар, появилась знакомая изящная фигура, двигающаяся с грацией профессионального танцора. Разумеется, Ронда; правая рука Джордана всегда выходила первой. Не хватало только Мануэля рядом и голоса Апи, тянущего свою песенку, чтобы сцена стала полной копией предыдущей.

Стоя посреди пустой дороги и поджидая Ронду, Кристина чувствовала себя словно герой гангстерской истории: главари двух банд встречаются в условленном месте, чтобы договориться о временном перемирии… или объявить войну. Только пистолетов не хватает!

– Ну, здравствуй, святые коконаты, – первой поприветствовала она Ронду и усмехнулась.

– Здравствуй, Крис, – ухмыльнулась Ронда в ответ. – Крадешь не только наших артистов, но и наши словечки, да?

– Словечки не краду, а заимствую. А артистов… я не забрала никого чужого, только своих. К тому же некоторые из наших и бывших ваших должны были к вам вернуться.

– А, эти, – небрежно взмахнула Ронда рукой, продемонстрировав все, что думает о прибавлении в лице Мануэля и Джады. – Да, эти к нам прибились.

– Ну что, вступительная часть закончена, можно переходить к сути? – спросила Кристина, не желая зря тратить время на бессмысленные разговоры.

Она сама поражалась тому, каким уверенным тоном говорила, не испытывая и части такой уверенности. Возможно, она просто хорошо вошла в роль. А может, дело в том, что к ней подошли Арлисс и Франческа, а втроем справляться с любым натиском проще, чем в одиночку.

– Джордан хочет с тобой поговорить, – сказала Ронда.

– Вот так совпадение! А я хочу поговорить с ним, – ответила Кристина.

– Прошу, – приглашающе взмахнула Ронда, указывая на автокараван «Обскуриона» позади.

– Нет, – отказалась Кристина. – Будем говорить здесь, пусть нас все слышат.

– Кри-ис… – угрожающе протянула Ронда и положила ладонь на рукоять сабли.

– Что? Собираешься меня зарубить? Серьезно? – усмехнулась Кристина.

Часть ее, глядя на происходящее словно со стороны, буквально упивалась тем, что прямо сейчас, в этот момент Кристина действительно не боялась, ее захлестнула какая-то отчаянная, бесшабашная храбрость, которой не было дела до того, что будет потом, и не пугало то, что происходило сейчас. Восхитительное ощущение!

Ронда прищурилась, смерила испепеляющим взглядом Кристину, затем перевела его на Франческу и, видимо, узнав ее, хищно улыбнулась. Директор «Обливиона» побледнела и с видимым усилием заставила себя остаться на месте; похоже, вид Ронды вызвал у нее воспоминания о том, как «Обскурион» лишил их амулета.

Удовлетворенная достигнутым результатом, Ронда обратила все свое подавляющее внимание на Арлисса – и наткнулась на ничуть не менее вызывающий ответный взгляд. Директор «Инфиниона» скрестил руки на груди, положив ту, что в бронзовой перчатке, поверх, на его губах играла слегка насмешливая улыбка, и Кристина была готова поклясться, что он не напускает на себя видимость спокойного превосходства, – он действительно спокоен и уверен в себе, и именно потому, что Арлисс не пытается никого этим впечатлить, эффект и выходил столь впечатляющим.

Неизвестно, сколько еще продолжалось бы молчаливое противостояние, но тут сквозь завесу слепящего света фар вышел сам Джордан.

Вот теперь Франческа попятилась, и только рука Арлисса, крепко схватившая ее за запястье, удержала директора «Обливиона» на месте.

– Крис, – кивнул Джордан, и стекла очков, словно диско-шары, раздробили падающий на них свет фар на десятки искр.

Кристина столько раз за последние дни представляла себе эту встречу, и вот она настала, а она не помнила ни единого заготовленного слова!

– Со мной три амулета и четыре цирка, – выложила Кристина самую суть, без