Звонил министр иностранных дел Кристиан Гюнтер:

– Господин премьер-министр, извините за ранний звонок, но мне звонили только что из русского посольства и просили о срочном приёме их посла[143].

– Так примите, в чём дело, Кристиан?

– Но Коллонтай, херр Ханссон, просит безотлагательной встречи с вами.

– В связи с чем? Что там у нас произошло?

– Не знаю, херр премьер-министр, они не сказали. Возможно, это как-то связано с русским новым наступлением в Финляндии.

– В Финляндии? Наступление? Там что-то новое?

– Да. Из Хельсинки поступает тревожная информация. Город подвергся мощной бомбардировке, слышны звуки уличных боёв. Есть неподтверждённая информация, что русские высадили воздушный десант.

– Det var som fan![144] Пускай приезжает. Я на месте, и вы, Кристиан, тоже ко мне бегом, – выругался-распорядился премьер-министр.

Так, надо бы ещё и военного министра вызвать, пусть на всякий случай под рукой будет. Попытка дозвониться до Пера Скёльда окончилась неудачей, и Ханссон поручил розыск военного министра секретарю. Но Скёльд уже сам заявился в приёмную с уже известными премьеру новостями из Финляндии. Через пятнадцать минут прибыл Гюнтер, а через полчаса и сама госпожа-товарищ Коллонтай.

Минута на взаимные приветствия, и Александра Михайловна перешла к делу:

– По поручению Советского правительства передаю вам, херр премьер-министр ноту. – И постпред с непроницаемым лицом передала Ханссону красную кожаную папку с гербом Советского Союза.

Премьер-министр несколько суетливо раскрыл папку и начал читать. С языка Ханссона чуть не сорвалось: Javla skit![145] Совсем охренели большевики! Это ж надо такое требовать!

По сути, это был ультиматум. Русские требовали немедленно прекратить транзит грузов в интересах Германии и Вермахта, разорвать все отношения с Германией, предоставить территорию Швеции для транзита частей РККА в Норвегию и Данию, а также предоставить территорию Швеции для размещения до конца войны военных баз. При невыполнении ВСЕХ требований – будет объявлена война. Срок исполнения – сутки. Приплыли.

На просьбу премьера прокомментировать ноту Коллонтай лишь по памяти повторила претензии, изложенные в ноте. Мол, Швеция не соблюдает заявленный ею же нейтралитет, ведёт активную торговлю с Германией, поставляя ей стратегически важное сырьё и оборудование, торговый флот Швеции используется в интересах Германии, шведские железные дороги используются для перемещения частей Вермахта и доставки им снабжения.

– Каков будет ответ правительства Королевства Швеция?

– Я не могу сейчас вам ответить. Я немедленно сообщу о ноте вашего правительства его величеству. Ответ будет дан до конца дня.

– До свидания, херр премьер-министр, до свидания, херры министры, – с этими словами Александра Михайловна быстро покинула кабинет Ханссона.

– Ну, и что вы на это скажете, господа? – обратился премьер к своим министрам, являвшимся ещё и соратниками по правящей в Швеции социал-демократической партии.

– Надо срочно связаться с Берлином, – выдал банальность глава МИДа.

– И?.. – Премьер ждал продолжения.

– Рейх нам должен помочь. И потом, русские не посмеют. – Банальности так и лились из херра Гюнтера.

– Чем Рейх нам поможет? И почему русские не посмеют?

– Ну…

Поняв, что от главы МИДа сейчас мало чего можно добиться, херр Ханссон обратил свой взгляд на военного министра.

– Что скажете, херр Скёльд?

– Где – мы, а где – Россия? Им надо ещё через Финляндию пройти и как-то с ней вопрос решить, а это дело не быстрое, можно хотя бы Зимнюю войну вспомнить. Несколько месяцев русские не могли несколько десятков километров пройти.

– Но прошли же. И потом, как они сейчас с Вермахтом расправляются. Группы армий, как орешки щёлкают. Вон, хоть немцы это и скрывают, но от датчан уже известно, что под Минском практически замкнуто кольцо окружения. Третья группа армий за три месяца в окружение попала. И на эту группу русским всего десять дней понадобилось. И вы думаете, что с Финляндией они дольше провозятся?

– Но, херр премьер-министр, всё же ситуация в Финляндии совсем не похожа на Белоруссию. В Финляндии не получится наступать там, где хочешь.

– А если, предположим, русские завтра перейдут нашу границу, то что мы можем в этом случае предпринять?

– Ну, это лучше всё же начальника армии[146] спросить. Он больше в курсе.

– Правильно, как танки в Рейх продавать, так вы, херр Скёльд, – первый, а как на войну – так пусть военные разбираются, – хмурится и закипает премьер.

– Может, ещё и ничего не будет, херр Ханссон, – попробовал разрядить обстановку глава МИДа. – Сколько раз уже русские протестовали, и ничего.

– Войну они нам ещё ни разу не обещали объявить, – буркнул премьер, он уже понял, что от этих, будь они неладны, соратников по партии ни черта толкового не добиться.

Херр Ханссон отправил министров по своим местам-кабинетам, поручив главе МИДа готовить три ответа на русскую ноту. Полное согласие, полный отказ и что-то типа – давайте поторгуемся. Как раз будут готовы к окончанию приёма у короля. Звонок в королевскую канцелярию. Звонок Карлу Холмквисту[147]. Приём у его величества Густава V. Скандал-наезд на премьера со стороны Холмквиста. И было из-за чего. Правительство совсем недавно продало Рейху практически всё, что было из тяжёлого вооружения в войсках. Хорошую цену получили. Золотом. А танки, пушки, самолёты? Так ничего страшного, делов-то – за полгода-год ещё наклепаем. И вот теперь на всю трёхсоттысячную шведскую армию всего два десятка легкобронированных тракторов осталось, произведённых сразу после прошлой Великой войны и изображавших сейчас из себя крутые танки. Артиллерия. Всё, что крупнее 45 мм, – продано Рейху, даже крепостные орудия почти все продали. Золото-золото. Самолёты. Полсотни всякого разного устаревшего хлама осталось в армии, если не считать королевский авиаотряд. Так и там, в отряде, – только пассажирские и спортивные самолёты имеются.