Лет сто назад местный губернатор усмотрел непорядок в том, что светлая память легендарного Сеная в славном городе Кряжске не получила материального воплощения. Как обычно бывает в таких случаях, из недр народных родилась соответствующая инициатива, кинули клич, мол, на средства благодарных кряжцев неплохо бы воздвигнуть памятник. Купцы и прочие зажиточные горожане, обливаясь слезами горючими, сделали добровольные пожертвования, и в самом скором времени на площади Согласия появилась сия достопримечательность. Денег собрали так много, что, хотя едва ли не половину растащили ушлые чиновники, их хватило не только на сам памятник, но еще на целых четыре фонтана. С тех самых пор Сенай Великий, завоеватель Синегорья, так и стоит на гранитном постаменте в самом центре города, радуя глаз горожанам, а также всяким приезжим лицам. В жаркие дни у фонтанов обычно собирается народ, однако в связи с приездом престолонаследника доступ к ним для праздношатающихся временно прекращен.

Поблагодарив коллегу за весьма содержательный рассказ, Зенон повернулся лицом в сторону прибывающей публики. Вопреки небезосновательным опасениям, что запущенная им не по злому умыслу «утка», насчет намечающегося отлова и расстрела всех подозрительных личностей, отпугнет горожан, народец активно стекался со всех концов города, разбросанного по весьма обширной территории. Как оказалось, любопытство пересилило любые страхи, поэтому уже к трем часам на тротуарах улиц, по которым должен был проехать кортеж принца Жара, негде было яблоку упасть, и редкой цепочке опоновцев пришлось бы несладко, если бы им на помощь не пришли маги, огородившие проезжую часть невидимым но непроницаемым для излишне любопытствующих субъектов барьером. Часть этого барьера, длиной около полукилометра, как раз и контролировал Зуур Эр Шуур, а Зенон с Эниэль были скорее в качестве бесполезного приложения к напустившему на себя важный вид огру.

Этот факт весьма раздражал и нервировал эльфийку, привыкшую в любых делах быть на острие и в центре событий, но никак не в жалкой роли живой куклы для услаждения взоров высокого начальства. Эниэль даже не радовали откровенные взгляды, которые бросали в ее сторону многочисленные представители сильного пола. Хотя в вопросе о том, кто на самом деле является сильным полом, у своенравной Эниэль имелась своя собственная теория, никаким боком не стыкующаяся с общепринятой. Справедливости ради, нужно отметить, что эльфийка в своем парадном мундире смотрелась весьма эффектно. И Зенон, как вполне нормальный мужик, прекрасно понимал, какие чувства в данный момент обуревают большинство стоящих неподалеку мужчин. Очень даже вероятно, будь он сам на их месте и не знай кое-каких подробностей интимного свойства, точно так же стоял бы и откровенно пялился на зеленоглазую златокудрую красавицу.

Справедливости ради нужно отметить, что взгляды большинства женщин были устремлены в сторону нашего героя. На что языкастая Эниэль тут же отреагировала в своем собственном неповторимом стиле:

– Вот стервы бесстыжие!.. Зенки повылупляли. Дай таким волю, тут же заманят в кусты и поимеют со страшной силой в особо извращенной форме! Ты, Зенончик, лучше держись-ка ко мне поближе – вдруг у нашего шамана чего не заладится, тогда я спасу тебя от этих ненасытных лярв.

Молодой человек хоть и улыбнулся словам бравой коллеги, но ее способность защитить от разъяренной толпы любого, даже самого безнадежного задохлика, никоим образом не поставил под сомнение. Мало того, если бы ему довелось выбирать напарника для похода в тыл неприятеля или спарринга двое надвое, он бы, не раздумывая, остановился на кандидатуре Эниэль. В древней традиции женщин лесного народа испокон веку было принято культивирование специальных методик борьбы без оружия, поскольку, по причине каких-то маловразумительных соображений этического порядка, им запрещалось прикасаться к таковому. С тех пор многое поменялось: эльфийка может пойти служить в армию и там свободно обращаться с любыми видами оружия или стать офицером полиции и носить в кобуре автоматический пистолет. Не изменилось лишь одно: каждая представительница лесного народа обязана в совершенстве овладеть традиционными приемами рукопашного боя. Насколько мог в свое время убедиться Зенон, делали они это с традиционным эльфийским упорством и добивались в этом искусстве превосходных результатов, оставляя далеко позади своих мужчин. Самому Зенону вряд ли когда-либо удалось бы одолеть даже самого неопытного инструктора-эльфийку, если бы после зачисления в училище ему, так же как и всем прочим курсантам, не форсировали рефлексы путем увеличения скорости передачи сигналов периферийной нервной системы и не усилили прочность мышечной ткани, сухожилий, а также костей скелета. Однако даже после всех подобных ухищрений специалистов магов, практикующих в области биологической метаморфии, Зенон не был уверен в исходе очередного спарринга с какой-нибудь миниатюрной зеленоглазой бестией.

– Спасибо, Эниэль! – поблагодарил юноша. – Но я как-нибудь и сам... – и, помолчав несколько мгновений закончил: – Убегу.

На что капитан громко рассмеялась, отчего заметно похорошела и, соответственно, привлекла к своей персоне внимание еще большего количества мужчин.

До запланированного времени проезда кортежа оставалось около получаса, и Зенон с эльфийкой решили еще разок прогуляться вдоль отведенного им для патрулирования полукилометрового участка улицы. Не то чтобы они уж очень опасались, что в толпу встречающих неожиданно затешется маньяк-бомбист или чокнутый маг-террорист. На этот случай в свите наследного принца имеется куча профессионалов, которые не допустят, чтобы с его головы упал хотя бы один волосок, даже если здесь произойдет самое разрушительное за всю историю Рутании землетрясение.

Поначалу никаких особенных результатов этот обход не дал. Мужчины в строгих темных костюмах, расфуфыренные дамы, прячущие напудренные мордашки в тени солнцезащитных зонтов, ангелоподобные детишки дошкольного возраста, тщательно причесанные заботливой материнской рукой, сорванцы постарше и провинциально жеманные девицы на выданье – все стояли в терпеливом ожидании. Многие были с букетами цветов в руках. Переминаясь с ноги на ногу, они изредка обменивались короткими репликами. Чтобы скрасить томительное ожидание, сильная половина пялилась во все глаза на стройную златокудрую эльфийку, облаченную в мундир капитана, а дамы, соответственно, на высокого широкоплечего поручика с зелеными, как весенняя листва, глазами. Время от времени до ушей Зенона доносились откровенно-призывные восклицания: «Ах, какой душка!» или «Ну, просто красавчик!», «Посмотрите на его плечи!», «А глаза!»... Мужчины были сдержаннее и вслух достоинства Эниэль комментировать не отваживались. Чтобы хоть как-то избавиться от смущения, Зенону пришлось несколько раз подмигнуть милым дамам, донимавшим его особенно откровенными взглядами. Вскоре он даже вошел во вкус этой забавной игры. Его очень потешало то, как дама, на которую он обращал внимание, тут же манерно поджимала губки и в деланном смущении опускала вниз свои хитроватые глазенки.

Неожиданно его будто обдали кипятком и одновременно опустили в ледяную прорубь – взгляд юноши, будто на мину, напоролся на полыхающую адским огнем знакомую пустоту. Наш герой был настолько ошарашен, что поначалу ничего, кроме этих страшных глаз, не увидел. Однако вскоре ему удалось рассмотреть их владельца – ничем не примечательного эльфа, стройного, скорее даже худосочного, как будто парень продолжительное время страдал хроническим гельминтозом, облаченного в традиционный эльфийский охотничий костюм зеленого цвета. Эльф смотрел куда-то мимо Зенона на другую сторону улицы, криво ухмыляясь при этом и сжимая в одной руке кончик шнурка-завязки, стягивающего отвороты его куртки. Другая его рука была пуста и свободно висела вдоль тела.