– Вообще-то, негативом я особенно не интересовался – ограничился просмотром фотографий, – простодушно развел руками Максай. – И, похоже, очень даже зря. Зен, надеюсь, ты не оставил кассету дома? В противном случае, тебе придется сейчас же отправляться за ней.

На что молодой человек загадочно улыбнулся и, покопавшись немного в кармане своего парадного френча, извлек оттуда небольшой цилиндрик черного цвета. Затем несколько раз подбросил кассету на ладони и положил ее на стол перед магом со словами:

– Не дождешься, чтобы я, как угорелый, носился по городу! Мне сегодня еще неизвестно сколько стоять на этом пекле в оцеплении. У вас здесь каждое лето такая жарища?

– Вопрос не ко мне, – улыбнулся чародей. – Насчет местных погод ты лучше аборигенов попытай. – И, посмотрев на эльфийку и огра, спросил: – Зуур, Эниэль, столь убийственная летняя жара – явление обычное или аномальное? Если аномальное, то мы тут же прицепим ее к нашему делу.

– Не трудись, Вель, – серьезным тоном ответила эльфийка. – Лето здесь каждый год такое, если, конечно, маги-синоптики не подгадят и не притащат арктический циклон, а вот зима хоть и короткая, но слякотная и малоснежная. Поэтому свой отпуск я предпочитаю брать зимой, чтобы провести самый холодный месяц где-нибудь на горячем песочке одного из курортов Занаддара или Пеназии.

– Лучше бы маги-синоптики немного поднапряглись и хороший дождичек на недельку организовали, – негромко пробормотал огр и в качестве пояснения добавил: – В дождь вся криминальная шушера по домам сидит, на улицу носа не кажет, а значит, и нам, операм, делать особенно нечего – сиди себе в каком-нибудь богоугодном заведении, посасывай пивко и с приятными личностями общайся.

Зенон ожидал, что господин полковник сейчас прилюдно отчитает любителя пива за столь вопиющее желание увильнуть от своих прямых обязанностей, но Вельмир лишь широко улыбнулся и обнадежил коллегу:

– Хорошо, Зуур, вот разберемся с бандой покупателей душ, тогда клятвенно обещаю выпросить у генерала недельку отдыха для всей вашей троицы. На рыбалку сгоняем. Шашлычка приготовим. Пивка, водочки, чтоб вволю. Ушицей отменной вас побалую.

– От такой программы, пожалуй, и я не откажусь, – зажмурив глазки, прощебетала Эниэль. – Только, чтоб среди вас оказался хоть один мужик приличный, способный оценить мою внешнюю и внутреннюю красоту.

– О, такого добра среди моих сотрудников пруд пруди, – успокоил ее Вельмир и, взяв в руки черный цилиндрик кассеты, негромко пробормотал: – А пока посмотрим, что в ней такого ценного.

Освободив пленку от светозащитного футляра, чародей развернул целлулоидный рулончик и принялся просматривать кадр за кадром. Минут десять он сосредоточенно изучал отснятые негативы во всех доступных ему диапазонах восприятия. Наконец он аккуратно положил развернутый рулон на стол и, продемонстрировав присутствующим все тридцать два белых, как свежевыпавший снег, зуба, радостно шлепнул себя по лбу широченной ладонью.

– Вот же идиот! Не учесть фактор Миска – позор на мои седины! А ведь банально как дважды два. Это же надо, те парни догадались, а мы даже не приняли во внимание! Честь и хвала всем кадаврам на свете, а нашему Эрасту впору памятник ставить!

– Вель, ты чего это так возрадовался? – спросил у разошедшегося не на шутку мага Зуур. – Что за фактор Миска?

– Видите ли, друзья, Миск – это один из величайших некромантов, когда-либо живших на Ультане. Он доказал, что прямое фотографическое изображение любого недавно усопшего существа – двухмерная проекция его духовной сущности. В нашем случае, это негативный отпечаток. Глупец я, ведь Зенон еще вчера обратил мое внимание на засвеченные глаза Лары Смола. Почему бы мне сразу же не сообразить, что это именно то, что нам сейчас более всего необходимо?..

Первой не выдержала Эниэль и в весьма нелестной форме обрушила на причитающего мага свое недовольство:

– Кончай охать и ахать, как девица, обнаружившая после хорошей попойки отсутствие того, что она так тщательно сберегала для своего будущего суженого! Колись лучше, чем может быть нам полезна эта твоя двухмерная проекция?

– Не моя, а вселившегося в женщину демона, – поправил эльфийку маг. – Теперь-то я все прекрасно понимаю. Короче, друзья, те, кто прислал сюда Эраста, очень опасаются этой пленки, и немудрено – на ней записана двухмерная проекция демона, вселившегося в тело Лары Смола. С помощью одного из этих кадров можно частично восстановить это существо...

– С целью дачи правдивых показаний, – закончил мысль мага догадливый шаман.

– Совершенно верно, уважаемый Зуур, – плотоядно ухмыльнулся Вельмир. – Эта тварь у меня еще попляшет, я ей такие адовы муки устрою, что она не только свое тайное имя выложит, но все имена своего Главного Владыки. – И, обратившись к Зенону, восторженно рявкнул: – Молодец, Зен! А ведь могли бы прошляпить! А эти сами виноваты – думали все на свете можно купить за деньги. Ан нет, нашего юного сыскаря ни за какие коврижки не купишь – поскольку слова: «честь» и «совесть» для него не виртуально-абстрактные понятия, а вполне реальные.

С этими словами Вельмир поднялся со стула и, наклонившись к Зенону, крепко его облапил. Чем привел юношу в несказанное смущение.

– Да брось, Вель, я здесь вообще ни с какого боку. Они сами прокололись. Ведь если бы они не прислали сюда этого недоумка, пленка уже сегодня оказалась бы в архиве, и все благополучно про нее тут же забыли. А за то, что не продался, не благодарят. Лучше, не теряя времени, готовь демона – страсть как хочется посмотреть процедуру допроса демонической сущности.

– А вот с этим придется немного повременить, – развел руками маг, – сначала необходимо доставить пленку в наш базовый лагерь или, как его все здесь называют, «Зону». Только там имеется подходящее оборудование и квалифицированные специалисты. Да вы не переживайте, завтра хоть и выходной, добро пожаловать в наши палестины, поскольку отныне вы полноправные члены отдела мониторинга аномальных явлений – сокращенно ОМАЯ. К тому же устроить демонической сущности допрос с пристрастием удастся не ранее чем к завтрашнему обеду. Я за вами и транспорт пришлю.

Зенон и Эниэль выразили горячее желание посетить базовый лагерь магов, о котором в Кряжске ходило невообразимое количество самых невероятных слухов. Зуур Эр Шуур вежливо отказался, сославшись на то, что выходной день для каждого огра – святое и провести его нужно в кругу семьи.

На что вредная эльфийка заметила:

– Ты, великанья морда, ври, да не завирайся – видите ли, выходной он собрался провести вместе с двумя своими лепехами! Скажи уж лучше, что отправишься по кабакам на халяву дегустировать пиво да копчеными омулями закусывать! Тьфу, ужасно не люблю, когда от мужиков рыбой воняет.

На столь вопиющий выпад в свою сторону Зуур Эр Шуур лишь мудро заметил:

– Собака лает, ветер носит, а караван идет.

Эльфийка от злости лишь скрипнула зубами – сравнение с собакой у лесного народа считается самым обидным оскорблением. Однако формально придраться к словам огра она не могла, поскольку напрямую ее никто не оскорбил, а встревать в склоку из-за завуалированного под народную мудрость намека Эниэль посчитала ниже своего достоинства. И все-таки последнее слово, как всегда, осталось за нею: