— Мне многие об этом говорят, — Эрик облегченно поднимается на ноги. Ноги сами ведут его прямо — к двери гримерки, а потом — через коридор. Не помешать, так подслушать, что там у этих голубков происходит…

Любопытство, говорят, сгубило кошку, но Змей себя к кошачьим сроду не относил.

Ну, и если потребуется — все-таки размазать Денису Назарову нос по лицу. Это слишком просто, это положит конец всем кровожадным планам Эрика, но костяшки кулаков уже отчаянно зудят этим желанием.

— Ай…

Толчок справа, Эрика окутывает облаком приторно-сладких духов. Тело, привыкшее реагировать на малейшее движение партнерши, в том числе — и неловкое, дабы спасти вверенную тебе девушку от случайных травм, реагирует само — ловит за талию пошатнувшуюся на своих тонких каблуках «Барби», налетевшую на Змея.

Дежавю...

Так уже было в этом коридоре, на выходе из этой гримерки, вот только в тот, первый раз, Эрику повезло больше, и на него налетела Настя. И случайно!

В неслучайности нынешнего столкновения даже сомневаться не приходится, Барби так картинно повисает на шее Эрика, что яснее ясного — караулила под дверью, выжидала звук шагов.

— Ах, простите, — лепечет блондинистое привиденье, хлопая нарощенными ресницами, — боже, спасибо, сеньор Лусито, вы меня просто спасли…

Нет в этой студии двух таких клуш, серьезно. И глядя на любовницу поваренка, ту самую, которую Назаров при Эрике похлопывал по заднице, Змею хочется только брезгливо скривиться.

И вот этим поваренок заменил Настю?

Мозгов ему, кажется, завезли еще меньше, чем Эрику думалось.

А ведь «барби» с ним флиртует. Это невооруженным глазом видно. Почуяла, как пошатнулся в выборе её любовничек, решила восстановить самооценку за счет Эрика? Ой, как много она о себе возомнила...

— Сеньорита, вам, кажется, не семьдесят лет, должны бы стоять на своих ногах, — Эрик с трудом удерживается от того, чтобы не встряхнуть висящую на нем девицу за плечи.

Барби оскорбленно вспыхивает от возмутительного намека на её возраст, а Эрик тем временем с усилием заставляет её убрать руки от его шеи.

Черт возьми, столько времени потеряно...

Нет, я, конечно, не сомневалась в том, что Назаров — жлоб, но чтоб настолько… Компьютер в бухгалтерии настолько тормозной, что даже сзадачей распечатки двух копий сценария справляется только за десять минут. Десять, мать его, минут!

Я успеваю за это время покрыться плесенью. Каждая секунда здесь — в прошлом, с которым я уже попрощалась, меня раздражает. Хочется, чтобы Эрик уже разобрался с этими чертовыми съемками и мы уехали в зал.

Хочу заняться уже наконец тем, что интересно именно мне, а не кому-нибудь еще.

От быстрых шагов за моей спиной я не то чтобы вздрагиваю — в конце концов, бухгалтерия — не мой кабинет, я сюда пришла не от хорошей жизни, а от того, что даже не удосужилась привезти с собой свой ноут, так что если придется давать кому-то объяснения — в этом не будет ничего удивительного.

Нет, это не Люда, и не её подружка, это внезапно Назаров.

Неприятненько.

Пожалуй, даже Людмиле я бы больше обрадовалась…

Я отворачиваюсь обратно к монитору компа, мысленно пытаясь настроить Назарова на скорейшее исчезновение. Ну, Людмилы ведь тут нет, засасывать некого.

Вот только никуда-то этот мудак не сваливает. Судя по звучному щелчку двери — даже запирает кабинет изнутри. Подходит ко мне, встает за спиной — а я сижу и размышляю, мне не приглючилось, что он дверь запер или это все-таки принтер так нудно жужжит и щелкает?

— Ну, как тебе сценарий, Тюш? — мягонько и сладенько интересуется Денис Викторович.

Тюша. Тюша-Настюша — привет из пятого класса. Только Назарову пришло в голову называть меня так, с претензией на ласку.

Почему-то сейчас от этой его «Тюши» у меня сводит скулы от липкости. А ведь раньше нравилось…

— Фуфло. Сам писал, Назаров, или Людмила помогала?

Это — моя абсолютно честная, лишенная всякого трепета и пропущенная сквозь призму опыта, позиция. Шутки в заготовках нудноватые, общая схема ролика прописана криво и с большим количеством лакун.

Перед своими отпусками я обычно писала сценарии для роликов в запас, но никогда не больше, чем это было необходимо — что я себе, враг, что ли?

Кто б знал, что это окажется настолько полезно.

— Может, ты успеешь поправить что-то?

— За двадцать минут до эфира? Даже если бы и хотела, не стала бы.

— Ну, и что же мне нужно сделать, чтобы ты захотела?

Денис Викторович опускает клешни мне на плечи. Да он что там, с дуба рухнул? Неужто с тыла я так похожа на Людмилу?

Я сбрасываю руки мудо-мужа, отчаянно желая найти поблизости хотя бы антибактериальную салфеточку.

— Ну, прекрати, Тюш, — Назаров говорит со мной как с маленькой девочкой, — побегала, поерепенилась — хватит. Я усвоил урок.

Это его выступление настолько прекрасно, что я даже раздумываю, что мне на это ответить — наорать на него сразу или все-таки повернуться и прикинуться, будто я повелась на это дерьмо, послушать, сколько еще лапши приготовлено в дуршлаге у этого «восхитительного» человека.

Назаров снова опускает свои руки ко мне на плечи, вот только сейчас он еще и их разминать начинает. Твою мать… Нет, пожалуй, никаких спектаклей.

— Назаров, ты охренел! — я даже не спрашиваю, а утверждаю. Вскакиваю на ноги, пытаюсь поднырнуть под руки Дэна, но он довольно просто умудряется меня поймать за талию.

Я настолько офигеваю от этой ситуации, что ему даже удается усадить меня на стол.

— Ну прекрати, — когда я пытаюсь его отпихнуть, хрипит Назаров, грубо хватая меня за бедра, задирая юбку, — прекрати. Ты все правильно поняла, исправила то, что нужно. Я тебя хочу. Ты своего добилась. Мы поговорим сегодня, после эфира, я отвезу тебя домой и мы все обсудим. А сейчас…

А сейчас, на счастье совершенно охреневшей Насти Варлей, раздается глухой удар в дверь, будто кто-то толкнулся в ней плечом с разбегу. Назаров вздрагивает, оборачивается, ощутимо зверея лицом.

Бах…

Примерно с таким звуком и вышибается запертый замок от удара ногой.

Господи, Эрик, поберег бы ты ноги, это ж твой хлеб.

— Ох, — Змей настолько правдоподобно изображает на лице раскаянье, что даже я ему почти поверила, — простите, я подумал — у вас тут дверь заклинило. Малость перестарался. Мы скоро начнем, Дэннис?

Если бы не дистанция, обозначенная Эриком еще до подхода к студии, я бы, пожалуй, сейчас повисла у него на шее с благодарностями...