– По-моему, пророчество на самом деле предназначалось нам. Оно не времен Ришелье или Урбена. А намного старше. Книга написала под предсказанием еще одно слово. Вы его не увидели, но мы с Маэль – да.

– И какое? – недовольно поинтересовался Эйден.

– Камелот.

Калеб в отчаянии запустил руку в волосы.

– Я во все это не верю. Страшная сказка и ничего более.

Эйден встал и оперся руками о стол:

– А когда же ты собиралась нам об этом сообщить?

– Когда это будет актуально! – огрызнулась я в ответ. – И оно актуально сейчас. Это ведь ты сказал, что оно не про нас. Мне кажется, оно еще как про нас. Мы трое должны в определенное время принести камень к Источнику, чтобы разделить миры.

– Ну, ладно. Значит, так. – Эйден, смирившись, повернулся к Эшу. – Колдуны времени подчиняются тебе. Кто-нибудь попробует?

Эш выглядел не особо счастливым, но ответил:

– Я согласен поискать добровольцев. Если кто-то из них захочет рискнуть, то может это сделать.

– Они могут потеряться во времени, надеюсь, тебе это известно, – возразила Эме.

– Это не сработает, – вновь вмешался Аарванд. – Даже если у кого-нибудь и получится, никто при дворе не отдаст ключ-камень незнакомому колдуну или ведьме.

– А тебе-то откуда знать? Им бы даже просить не понадобилось. – Голос Эйдена звучал нервно. – Просто украли бы камень и вернулись с ним обратно.

Аарванд весело рассмеялся:

– Камень судьбы нельзя вот так запросто украсть. Он на дороге не валяется.

– Откуда ты знаешь? – спросила я и в тот же миг поняла, что обязательно нужно будет поинтересоваться у него, где Вуаль забвения. Регулюс использовал Монеты изобилия во зло. Необходимо уничтожить вуаль, чтобы верховный король никогда ею не завладел.

– Это очень мощный артефакт, – отрезал он.

Я нахмурилась. Аарванд чего-то недоговаривал.

– Мы могли бы составить послание Артуру. Возможно, он отдаст нам камень, – проявил интерес Эш.

Аарванд раздраженно поджал губы.

– Я пойду, – заявил он. – И принесу камень. Я уже был в Камелоте.

Мы уставились на него, все звуки стихли.

– Ты не обладаешь даром путешествовать во времени. – Едва я договорила фразу, как тут же ощутила неуверенность. – Или? – И за один миг возвратились все мои подозрения.

Он вздохнул:

– Да, я обладаю и этой сомнительной способностью.

Калеб неверяще покачал головой.

Он не знал? Трудно себе представить!

– Зачем ты отправлялся в Камелот? Строить темные планы с Мерлином? – Он Алый дракон – Дракон Мерлина. Как я могла даже на мгновение об этом забыть?

На секунду Аарванд, казалось, растерялся от моего комментария.

– Я искал камень. К сожалению, до сих пор безуспешно.

– Что ты собирался с ним делать? – уточнил Эш. В его голосе тоже сквозило недоверие.

– А разве не очевидно? Ключ-камень – самый надежный вариант, чтобы разделить миры. Однажды люди уже чуть не уничтожили мой народ, и в отличие от Регулюса я считаю, что такое вполне может повториться. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но с магией или без человечество весьма изобретательно, когда дело касается истребления целых народов.

Эйден помешивал сахар в кофе.

– Никто из нас не будет с этим спорить. Им для этого даже не нужен целый народ. В прошлом было достаточно родиться с магическим даром.

– Но ты не нашел камень, – заключила Эме. – Возможно, он в принципе не существует?

– Нет. Я практически уверен, что он существует и спрятан в Камелоте.

– Если ты и пойдешь, то не один, – решил Эйден.

Ложечка, звякнув, упала на блюдце, однако я ни на миг не спускала глаз с Аарванда.

Он нахмурил лоб:

– Для меня одного это и так довольно опасно. Тебе придется поверить, что я вернусь с камнем.

– Необходимо, чтобы кто-то тебя прикрывал и помог, если что-то сорвется, – настаивал на своем Эйден.

Воздух в помещении изменился. Магия столкнулась с магией. Воля с волей.

– Ни в коем случае. Если я пойду, то один. И не возьму на себя ответственность за кого-то еще.

Взяв круассан, я отщипнула от него кусочек, чтобы чем-то занять руки.

– Я пойду с тобой.

Аарванд возмущенно фыркнул, и волна магии и гнева устремилась на меня.

– Obicere. – Тонкая воздушная стена ее оттолкнула. Я выгнула бровь.

У него на лице появилось обеспокоенное выражение.

– Я сказал нет, – более сдержанно повторил он. – Со мной не пойдет никто. Тем более ты. Это мрачнейшее Средневековье. Камелот – не место для тебя.

Я села прямее:

– Мы не можем отпустить тебя одного. Кто знает, не замышляете ли вы все-таки что-то на пару с Марлином.

В какой-то момент вид у Аарванда стал такой, будто я его ударила, и я уже чуть не взяла это голословное обвинение назад, но не могла себе позволить ходить перед ним на цыпочках. Один раз он и так чересчур много от нас скрыл.

– Что ты имеешь в виду? Просвети меня. – Его глаза метали молнии.

Я сделала вид, что задумалась:

– Ну, вероятно, ты хочешь забрать камень, чтобы уничтожить его и чтобы миры никогда не разъединились. Ты рассказал Кайе про противоядие, хотя мы просили тебя никому про него не говорить. Она была твоей любовницей. – Я сглотнула, а он приподнял бровь. Черты лица Аарванда стали жестче, складывалось впечатление, будто он вот-вот превратится прямо здесь, за накрытым к завтраку столом. – И она с этими сведениями потопала к Регулюсу и сдала ему нас. Но, может, это был ваш общий план?

– Вианна, – воскликнула Эме. – Это бред. Перестань.

Аарванд сделал глоток кофе и выглядел уже заметно спокойнее, чем минуту назад, что лишь вызвало у меня еще больше подозрений.

– Ты хочешь вывести меня из себя, чтобы я сдался и взял тебя с собой. Твои упреки – бред, и ты сама это понимаешь. Единственное, что в них верно, – это что Кайя была моей любовницей, и да, я рассказал ей про лекарство. Но не вынашивал тайных планов, чтобы заманить вас в ловушку. Я думал, мы на одной стороне.

Мы буравили друг друга взглядами. Если втайне я и надеялась, что этих двоих связывали платонические отношения, то сейчас получила доказательство, что это не так. Я видела вопрос в его глазах. «Почему тебя это беспокоит?» И ведь не должно. Это глупо, и тем не менее мы оба знали, что так и есть. Я поджала губы. Кайя мертва. Она предала нас всех. Это больше не должно играть роли. Были женщины до того, как он познакомился со мной, и будут после того, как я уйду.