И словно в ответ на невысказанный вопрос Ирина Борисовна замоей спиной проговорила:

— Это Вадим, единокровный брат Андрюши. Я вышла замужза мужчину с пятилетним сыном и практически вырастила его. Он был удивительнымчеловеком, редкого таланта ученым.

— Был?

— Да, он умер в прошлом году. Сердце. Жизнь его небаловала. А почему он вас так заинтересовал?

— Удивительное лицо. Я видела его один раз и запомнилана всю жизнь.

И я рассказала ей о нашей встрече в троллейбусе.

— С ума сойти… Невероятно! А знаете, в этом что-тоесть. Какое-то предопределение. Вас привлекают мужчины этой семьи, и вы ихпривлекаете тоже… Как порой все сплетается… До чего причудлива бывает жизнь.

Мы пили чай с земляничным вареньем.

— Буся, Андрей мне говорил, что вы замечательно поете?

— Ну совершенно по-дилетантски.

— А учиться не хотите?

— Нет, зачем? Я ведь не собираюсь быть певицей.

— А давайте вы мне споете как-нибудь.

— Ну как-нибудь можно…

— Я все-таки профессионал. Может, и не стоит закапыватьталант в землю.

— Нет, мне кажется, я не…

В этот момент на пороге появился Андрей. В серых брюках ибледно-зеленом джемпере, выбритый. У меня, что называется, в зобу дыханьесперло.

— О, совсем другой человек. Буся, вы сотвориличудо! — всплеснула руками Ирина Борисовна.

— Ты называешь ее Бусей? — улыбнулся он, подошел кматери и чмокнул в макушку.

— Да, она мне позволила.

Андрей не пустил меня за руль. Мы с Ириной Борисовной селисзади и всю дорогу болтали о пустяках, обнаруживая удивительное сходство вовкусах и пристрастиях. На светофорах Андрей поворачивался к нам с настолькодовольной миной, что трудно было даже представить себе его таким, каким он былвсего два часа тому назад.

Ирина Борисовна вдруг стала клевать носом и вскоре уснула. Вкакой-то момент уже на подъезде к Москве я вдруг сообразила, что за весь вечерни разу не звонил мобильник. Я полезла за ним и вспомнила, что убрала звонок, авибрации, видимо, не ощущала. Там скопилась целая куча звонков. Три от Жени,один от Веньки, один от папы. Больше всего меня встревожил именно папин звонок.Он редко звонит на мобильник. Неужто у него что-то случилось?

— Извини, я позвоню папе, я беспокоюсь.

— Конечно, звони.

— Если можно, остановись, я выйду, чтобы не будить твоюмаму.

Он затормозил. Я вышла.

— Папочка, у тебя все в порядке?

— Да, а что?

— Ты мне редко звонишь на мобильный, и я испугалась.

— Я просто никак тебя не поймаю, и вот тожевстревожился. Ты давно не появлялась, не звонила.

— Я очень замоталась. Но завтра я к тебе приеду.Обязательно! Мне нужен твой совет.

— Что-то серьезное?

— Да нет, это по работе…

— Хорошо. Завтра вечерком жду. Целую.

— Еще будешь звонить? — Андрей вырос из темноты.

— Нет. Остальные подождут.

— Тогда я тебя поцелую, пока мама спит.

— Ничего не имею против.

Задуманная мной акция полностью удалась. В клубе, кудапривел меня Андрей, было многолюдно, шумно, но наше появление встретили как-тонастороженно. Однако при виде сияющего, весело улыбающегося Андрея многие, какмне показалось, облегченно выдохнули. Подойдя к компании знакомых, он произнесзаготовленную фразу насчет главного импотента всех времен и народов, произнесгромко и отчетливо, с блестящими глазами и ослепительной улыбкой. Ему ответилихохотом, и напряжение спало. Он представил меня как начинающую певицу ПолинуБрон. Кто-то стал требовать, чтобы я спела. Но у меня уже не было сил. Я сиделатихо рядом с Андреем, потягивала минералку с лимоном и чувствовала себясчастливой. Он время от времени нежно наклонялся ко мне, шептал на ухо ласковыеслова, обнимал за плечи, бегло целовал в висок или ухо. Когда я пошла в туалет,одна женщина в подпитии спросила:

— Слушай, он не импотент?

— Еще чего, глупости какие! — спокойно ответила я.

— Да? А он вообще-то.., хороший мужик?

— Вообще-то — супер!

И я не кривила душой.

Мы пробыли в клубе часа два, как вдруг туда ввалилсякакой-то киношник, я сразу определила профессию по одежке. При виде Андрея онпобагровел.

— Ты что же, сукин сын, делаешь? — заорал он,хватая его за грудки. — У меня дело стоит, а ты тут развлекаешься? Мнесказал, что болен, а сам…

Я заметила досаду, промелькнувшую во взгляде Андрея, иринулась на помощь:

— Он правда был болен. У него камень шел. Он такмучился. А когда камень вышел, ему сразу полегчало.

— Это кто? — спросил режиссер.

— Это моя.., подруга.

— Хорошая подруга, преданная. И врет не задумываясь.

— Она ничего не врет. Все именно так и было, —сухо произнес Андрей.

— Надеюсь, в ближайшее время ты сможешь приступить ксъемкам?

— Разумеется, — тихо пообещал он.

— Вот и славненько.

— Пошли отсюда! — сказал Андрей и за руку повелменя к выходу. — Спасибо тебе, конечно, за все, ты чудо, но… Я самкак-нибудь улажу свои дела с режиссером. Не надо бросаться все время наамбразуру.

— Иди к черту! — не выдержала я, вырвала руку ипобежала к своей машине.

— Подожди, Броня! Прости, я сорвался.

— Отвали!

Я открыла машину, села за руль.

— Броня, подожди!

— Не буду я ждать. Ты теперь не импотент, самдоберешься домой.

И я уехала. Черт с ним. Очень уж тонкая он натура, куда мнес моим суконным рылом…

— Это ты зря, — решительно заявила Светка,выслушав мой достаточно подробный рассказ. — Не надо было лезть свыдумками про камень. Во-первых, ему могло показаться, что этим ты намекнула,что из него уже песок сыплется.

— Что за бред?

— Ничего не бред, знаешь, какие они все мнительные? Они так уже был тебе обязан, а тут еще… Это уже перебор.

— Да ну его на фиг, слишком тонкая душевнаяорганизация. Я не потяну.

— Ты в нем разочаровалась?