— Бред!

— Допускаю. Но ничего лучше придумать не могу. А чтокасается Жени… Спровоцируй его на скандал — большое дело, придерись к случаю…

— Свет, а может, это совсем другая история? Может, ейпросто хочется, чтобы у нее мать была замужем…

— Запросто. Но я не верю в это. Именно из-засобственного опыта.

— Да, задала ты мне задачку… И хотела бы я отмахнутьсяот нее, но, боюсь, не получится.

— Подумай, Бронька, я к тебе хорошо отношусь и желаюдобра. Присмотрись к Полине. А сейчас звони Андрею.

— Как-то мне сейчас не до него, сказать по правде.

— Бронька, тебе его не жалко?

Она выхватила из сумки газету с его фотографией:

— Посмотри, какой он…

При виде его глаз даже на дрянной газетной бумаге что-тошевельнулось во мне. И я позвонила. Дома никто не ответил. И на мобильном тоже.

— Не судьба, значит.

— Глупости. Позвони двоюродному брату.

— Зачем?

— Ты говорила, что вы с ним друзья, ты для него вон чтосделала, так пусть он теперь тебе поможет. Посоветуйся с ним насчет Польки. Тымне можешь не доверять…

— Погоди, ты о чем сейчас? Об Андрее или о Польке?

— И о том, и о том. Ты, может, думаешь, что я тебезавидую…

— Ага, есть чему! Дочка влюблена в моего жениха, алюбовник на всю страну объявлен импотентом. Обзавидуешься.

— Да плевать, кем он там объявлен, тебе-то что? Ты жеубедилась уже, что он не импотент. А вот он может с собой что-то сделать, темболее у него бывают депрессии. И сейчас он наверняка чувствует себя в глубокойжопе. А что, если он думает, что ты ему не звонишь…

— Да я же ему звонила, что ты несешь!

— Звони Вениамину! Пусть узнает, где он, что с ним! Принимаймеры, не сиди как последняя корова!

И вдруг у меня зазвонил мобильник.

— Алло, Бронечка? — раздался голос Гордиенко.

Я безмерно удивилась:

— Юрий Митрофанович? — Здравствуйте, рада васслышать.

— Бронечка, детка, тут такая история… Короче, мнезвонила мать Андрея…

У меня упало сердце.

— Да?

— Ты, вероятно, в курсе этой омерзительной истории…

— Ну в общих чертах…

— Извини, но она, мать Андрея, спрашивала твой телефон.Однако без твоего разрешения я не мог… Ты позволишь?

— Да-да, конечно! Что за вопрос! Юрий Митрофанович,ради бога, скажите, с ним что-то случилось, да?

— Пока нет, но он в ужасном состоянии. И если бы тымогла помочь… Ирина почему-то вбила себе в голову, что ты сможешь.

— Я звоню ему, но…

— Он у нее на даче скрывается. Там нет телефона.Значит, я дам твой номер?

— Господи, конечно!

— Гордиенко, что ли, звонил? — догадалась Светка.

— Да. Мать Андрея разыскивает меня.

— Интересно, а почему он сам не дал ей твой телефон?

— Мои телефоны у него в мобильнике. Может, он потерялего… Или выбросил…

— Дура!

— Кто?

— Ты! Он своей матери о тебе рассказывал, он, наверное,любит тебя, а ты…

— А что я?

У меня уже голова шла кругом. Но тут мне подали лазанью, и янакинулась на нее так, будто не ела по меньшей мере трое суток.

Светка тоже с жадностью набросилась на еду.

— Видишь, — проговорила она с полным ртом, —я знала, что заказывать. И давай еще «Дамской» дернем. Вкусно и помогает…

Житейская мудрость, этого у меня не отнимешь.

Я хотела что-то возразить, но она мне не дала.

— Я знаю, ты хочешь сказать, что оно и видно, как я вжизни устроилась, но любовь — штука иррациональная — и житейская мудрость нипри чем. А потом, я уже не уверена, что в наше время надо вообще выходитьзамуж.

— Я тоже не уверена. Особенно после твоих житейскихмудростей.

И тут опять зазвонил телефон.

Очень приятный женский голос произнес:

— Бронислава, это вы?

— Да, я. — Сердце ушло в пятки.

— Это мама Андрюши Дружинина. Меня зовут ИринаБорисовна. Мне очень нужно поговорить с вами. Андрей в плохом состоянии, и мнепоказалось, что… Короче, мы могли бы встретиться?

— Да, конечно. Где и когда?

— Чем скорее, тем лучше. Сейчас, например?

— Да, сейчас я могу. Я на машине и…

— Может быть, вы приедете ко мне?

— Да, приеду. Где вы живете?

— В районе Белорусского вокзала. На Второй Брестской.

— Хорошо. Я выеду через десять минут. Скажите вашадрес.

— Записывайте!

— Светка, прости, я уйду.

— Да понятное дело. Только приведи в порядок морду. Тыдолжна ей понравиться. На вот!

Она вытащила из сумки какой-то спрей.

— Это что?

— Такая хитрая штука. Побрызгаешь на усталую рожу — исразу преображаешься. Коллагеновая фигня. Пойди в сортир и приведи себя…

— Не до того!

— Глупости. Мать в любом случае будет смотреть на тебякак на женщину сына. И какого сына! Ты должна соответствовать.

— Опять житейская мудрость?

— А как же!

Светкина брызгалка и впрямь здорово освежила усталое лицо.

— Ну что я говорила, совсем другой коленкор!

— Где такое берут?

— Я тебе подарю. Но обещай никому про это не говорить.

— Почему?

— Не надо, и все. И вот еще пожуй кофейные зернышки. Яофицианта попросила… Ладно, езжай уже! Хорошо, поесть успела. Ни пуха тебе!

У Белорусского вокзала я попала в жуткую пробку. Состояние уменя было такое, что хоть бросай машину и беги. Но я взяла себя в руки.Интересно, зачем я понадобилась матери Андрея? И почему он рассказывал ей обомне? Может быть, в связи с кольцом, которое я помогла ему выбрать? Скорее всего.Он тогда еще намекнул мне, что его мать о чем-то догадалась. Ну это понятно. Нозачем она разыскивала меня? Звонила Гордиенко… Значит, он, Андрей, не хочетменя видеть? Но Гордиенко сказал, что Андрей скрывается у матери на даче. Тоесть разговор с Ириной Борисовной будет с глазу на глаз… А мне это зачем нужно?И что из этого может выйти? Одному Богу известно. Но это ладно, а вот то, чтосказала Светка относительно Полькиной влюбленности в Женю… Я припомнилавосторженное выражение ее лица в его присутствии… И этот ультиматум напрощание… Да, история… Похоже, что Светкина житейская мудрость в данном случаене обманывает ее. Ну и как быть?