В обществе, описанном Оруэллом, есть также «Министерство Мира», единственная цель которого – развязывать войны, и «Министерство Любви», которое занимается пытками. При таких порядках навязанная правительственной пропагандой трактовка гражданской и военной политики и даже истории не подвергается сомнению.

Яркий образец демагогии в политическом контексте – Рональд Рейган – называет мощную наземную ракету «Миротворцем». Еще одним примером может служить двухпартийная сделка 1977 года, которую лоббировали Билл Клинтон, Трент Лотт и Ньют Гингрич якобы с целью сбалансировать государственный бюджет, который в реальности увеличил расходы и сократил налоги.

Исследование Университета Эмори «Обоюдоострый меч Грандиозного Нарциссизма: причины успешного и неудачного правления президентов США» (Ваттс, 2013) показало, что, как правило, американские президенты более нарциссичны, чем средний американец. Это исследование распределило всех президентов США по шкале, в зависимости от их уровня «грандиозного нарциссизма» – одной из разновидностей НРЛ. Грандиозный нарцисс – это яркий, бросающийся в глаза, колоритный, эксцентричный, самоуверенный и доминирующий в межличностных отношениях человек, у него раздутое самомнение, он излишне самоуверен в принятии решений и обычно не способен учиться на собственных ошибках (Риггио, 2015). Чтобы понять этот вид нарциссизма, нужно объяснить, что такое «грандиозность».

Роннингэм (2005) описывает грандиозность как зашкаливающее чувство собственного превосходства – устойчивое мнение человека, что он лучше других и вправе смотреть на них с высокомерным презрением. Второй фактор: ощущение своей исключительности, убежденность в том, что очень немногие имеют с ним что-то общее и что его могут понять только единицы, особые люди.

Исследование показало усиление грандиозного нарциссизма среди президентов США за последние десятилетия. Эта разновидность НРЛ коррелирует с успешностью или фиаско президента, особенно в сфере этики, – отсюда метафора «обоюдоострый меч». Противоречие особенно заметно с точки зрения ассоциирования этих президентов с «исключительным и всеобъемлющим величием». Оно измерялось при помощи рейтинга, приписываемого историками тому или иному президенту, и было связано с его способностью «убеждать общественность, управлять кризисами, определять политический вектор развития и решать другие подобные задачи (Роннингэм, 2005). Грандиозные нарциссы набирали больше голосов и инициировали больше законов, чем менее нарциссичные президенты. С другой стороны, они чаще становились мишенью для резолюций об импичменте и были уличены в неэтичном поведении.

Исследование предположило, что избрание нарциссичных президентов связано с ростом запроса на харизматичность политических деятелей, которые становятся все более публичными фигурами. Помимо этого, отмечено общее увеличением числа нарциссов среди населения США. Учитывая год начала исследования, оно не затронуло ни Барака Обаму, ни Дональда Трампа. В порядке убывания нарциссичности на первое место вышел Линдон Джонсон. За ним следуют Теодор Рузвельт, Эндрю Джексон, Франклин Делано Рузвельт, Джон Ф. Кеннеди, Ричард Никсон, Билл Клинтон, Честер Артур, Эндрю Джонсон и Вудро Вильсон. Таким образом, ни Демократическая, ни Республиканская партия не монополизировали рынок грандиозного нарциссизма.

Исследование Волвен (2015) проливает дополнительный свет на грандиозный нарциссизм и его влияние на политику США:

Я не только поддерживаю выводы приведенного исследования относительно грандиозного нарциссизма президентов, но и считаю, что некоторые политики с НРЛ имеют определенное преимущество над своими оппонентами и противниками. По иронии судьбы, дисфункциональные силы, отвечающие за их НРЛ, также сформировали черты характера, позволяющие им добиваться успеха в жестоком и привилегированном мире политики. Другими словами, переживая тяжелые детские травмы привязанности, они развили в себе особые свойства и способности, которые в будущем помогли им добиться политического успеха. Став личностями, которые всегда надевают маски, отвечающие потребностям других, они получают от своих конкурентов то, чего у них самих никогда не было, но что, как они верят, всегда было их правом от рождения. Их патологический нарциссизм переродился в парадоксальный «дар», который позволяет им манипулировать массами, заставляя принимать свое очарование, смелость и привлекательность лидера за чистую монету. Умение скрывать свои истинные злобные и эгоистичные намерения, правдоподобно играя роль представителя интересов своего народа, – «лучшая из худших» характерных черт политика с задатками патологического нарцисса.

Помимо большого выбора масок, отсутствие эмпатии и чувства вины – удобные качества, которые не дают увести этих деятелей в сторону, пока они поднимаются в высшие эшелоны власти по чужим головам. Вместе с тем, противоречивые интересы нарцисса продолжают вступать в конфликт друг с другом, создавая тот же затор и тупик, который они обещали изменить. В этом они ничем не отличаются от любой другой группы излишне самоуверенных и не прислушивающихся к чужому мнению нарциссов, которые вынуждены работать вместе. Обычно им очень немногого удается добиться и довести до конца. Поскольку именно компромиссы и сделки заставляют колеса политики вращаться, их обещания исполнить волю народа – ничто по сравнению с конфликтом их корысти и противоречивых намерений.

Более темная, психопатологическая сторона нарциссизма – это, конечно, патологический нарциссизм. Мое любимое краткое определение нарциссизма дает международный эксперт Элеанор Пейсон в книге «Волшебник страны Оз и другие нарциссы» (2002). Она объясняет, что в своем самом глубинном смысле нарциссизм – это склонность к самопоклонению и самопочитанию.