Она указывает на грубый черный металлический ключ размером с мой кулак, затем на второй, изящный и светлый, с острыми зубцами.

– Потом серебряный.

Я прячу их в разные карманы, но не слишком глубоко.

– Поняла.

– Я пока не умею хорошо заглушать звуки, поэтому надо будет вести себя тихо, – шепчет Гаррик. Он касается моей руки и приноравливает свои шаги к моим. – Держись рядом. Чтобы иллюзия была как можно меньше – и сохранялась как можно дольше.

Я понимающе киваю. Гаррик должен экономить силы для заложников.

Камеры уходят глубже и глубже в землю. С каждой минутой становится всё сырее и холоднее, и наконец мое дыхание паром повисает в воздухе. Когда за углом вспыхивает свет, я не испытываю радости.

Фарли жестом велит нам обоим отступить. Я плотнее прижимаюсь к Гаррику. Вот оно. Меня охватывают волнение и страх. «Я иду, Морри».

Мой брат совсем рядом, окруженный людьми, которые готовы его убить. Мне некогда бояться собственной гибели.

Что-то колеблется перед глазами, опускаясь, как занавес. Иллюзия. Гаррик прижимает меня к груди, и мы движемся вместе, шаг в шаг. Нам всё хорошо видно – но Фарли, оглянувшись, принимается лихорадочно искать нас взглядом. Она ничего не видит. Как не увидят солдаты за углом.

– У вас всё нормально? – спрашивает она, топая по камню гораздо громче необходимого.

Мы с Гарриком следуем за ней на безопасном расстоянии и, свернув за угол, видим шесть вооруженных солдат с алыми шарфами, в полной боевой экипировке. Они стоят поперек узкого коридора, плечо к плечу, и не намерены отходить.

При виде Фарли все вытягиваются по стойке «смирно». Один из них, грузный, с шеей толще, чем мое бедро, обращается к ней от имени остальных:

– Да, капитан. Никаких шевелений. Если Серебряные и попытаются сбежать, то не через туннели. Даже они не такие идиоты.

Фарли стискивает зубы.

– Хорошо. Следите внимательно… о!

Она морщится и сгибается пополам, ухватившись одной рукой за черную, как ночь, стенку. Второй она цепляется за живот. Ее лицо искривляется от боли.

Бойцы Гвардии спешат к ней на помощь – к Фарли немедленно подскакивают трое. В шеренге оказывается брешь, гораздо шире необходимого. Мы с Гарриком быстро проскальзываем вдоль противоположной стены и достигаем запертой двери, перегораживающей коридор. Фарли смотрит на нее, стоя на коленях и по-прежнему изображая спазмы. Иллюзия вокруг меня колеблется: Гаррик сосредоточен. Он теперь должен скрыть не только нас, но и дверь, распахнувшуюся за спиной у шести солдат, которые ее охраняют.

Фарли вскрикивает, когда я сую железный ключ в замок и поворачиваю. Она продолжает попеременно шипеть и стонать от боли, отвлекая охрану на тот случай, если петли заскрипят. К счастью, они хорошо смазаны. Дверь открывается, и никто этого не видит и не слышит.

Я медленно затворяю ее, стараясь, чтобы железо не грохнуло о гранит. Свет постепенно исчезает, и мы оказываемся почти в непроглядной темноте. До нас не доносятся стоны Фарли и голоса солдат – закрытая дверь заглушает все звуки.

– Пошли, – говорю я, крепко взяв Гаррика под руку.

Раз, два, три, четыре… во тьме я считаю шаги, ведя одной рукой по ледяной стене.

Я ощущаю прилив адреналина, когда мы достигаем второй двери, оказавшись прямо под главной башней. Времени, чтобы как следует запомнить ее план, у меня не было, но основное я знаю. Хватит, чтобы добраться до заложников и вывести их в безопасное место. Без заложников Серебряным нечем будет торговаться. Им придется сдаться.

Я ощупываю дверь, ища скважину. Она маленькая, и мне не сразу удается сунуть ключ в замок.

– Та-ак… – бормочу я, предупреждая Гаррика и саму себя.

Открывая дверь в башню, я понимаю, что это, возможно, конец. Даже при наших с Гарриком способностях, нам не справиться с пятьюдесятью Серебряными. Мы погибнем, если что-то пойдет не так. И заложники, уже пережившие столько ужасов, скорее всего, тоже.

Я этого не допущу. Не имею права.

В примыкающем помещении так же темно, как в туннеле, но теплее. Башня надежно защищена от стихий, как и сказала Фарли. Гаррик заходит вслед за мной, и мы вместе прикрываем дверь. Его рука касается моей. Она не дрожит. Хорошо.

Здесь должна быть лестница… да. Я касаюсь нижней ступеньки пальцами ног. Не выпуская руки Гаррика, начинаю подниматься навстречу тусклому, но постепенно разгорающемуся свету. Два пролета вверх – точно так же, как в тюрьме мы спустились на два пролета вниз.

От стен отдаются голоса, достаточно гулкие, чтобы их расслышать, но слишком невнятные, чтобы разобрать слова. Кто-то о чем-то торопливо спорит. Я моргаю, когда тьма рассеивается; выглянув из дверного проема, мы видим нижний ярус круглой башни. Теплый свет озаряет винтовую лестницу, которая идет на самый верх. Это ее позвоночник. На площадки выходят запертые двери. Мое сердце отбивает опасный ритм, так громко, что я боюсь – вдруг Серебряные его услышат.

Двое из них сторожат лестницу, напряженные, готовые к бою. Но мы не солдаты и не Алая гвардия. Их фигуры слегка колеблются, как поверхность потревоженной воды. Гаррик снова создал иллюзию, скрыв нас обоих от вражеских глаз.

Мы движемся шаг в шаг, в направлении голосов. Я едва дышу, пока мы поднимаемся по лестнице к главному помещению, которое находится тремя этажами выше. На схеме Фарли оно занимало всю ширину башни, целый этаж. Там держат заложников – и там же находятся Серебряные, ожидающие спасения от Мэйвена либо милосердия от Кэла.

Серебряные патрульные очень мускулисты. Это сильноруки. У обоих каменно-серые лица и руки толщиной с древесный ствол. Они ничего мне не сделают, если я применю способность. Но она не действует на оружие – а у них его хватает. Двуствольные пистолеты, висящие на плече винтовки. Башня хорошо подготовлена к осаде; очевидно, у Серебряных вполне достаточно боеприпасов, чтобы держаться.

Один сильнорук спускается по лестнице навстречу нам, тяжело топая. Спасибо тому идиоту, который поставил его на пост. Этот парень – грубая мощь и минимум чувствительности. Но он уж точно почувствует, если мы в него врежемся.

Мы медленно проскальзываем мимо, прижавшись спинами к стене. Он проходит, не выказав ни капли сомнений, и думает о чем-то своем.

Второго сильнорука миновать сложнее. Он прислонился к двери, вытянув длинные ноги. Они почти полностью перегораживают лестницу, заставляя меня и Гарри отступить к самому краю. Хорошо, что я высокая и могу перешагнуть через них без проблем. Гаррик не отличается ловкостью. Он так и трясется, пока шагает со ступеньки на ступеньку, стараясь не издать ни звука.

Стиснув зубы, я позволяю тишине разлиться под кожей. Интересно, сумею я убить обоих, прежде чем они поднимут тревогу? От этой мысли мне становится нехорошо.

Но тут Гаррик пошатывается и его нога соскальзывает со следующей ступеньки. Это тихий звук, но его достаточно, чтобы Серебряный забеспокоился. Он смотрит туда-сюда, и я застываю, вцепившись в протянутую руку Гаррика. Горло перехватывает от ужаса. Мне хочется завопить.