Меня мучит нестерпимое желание бежать. Мне нужны Килорн и Гиза. Я хочу, чтобы Шейд появился и сказал, что это просто сон. Я представляю всех своих близких рядом. Их слова, их распростертые объятия. Какое утешение.

Но тут раздается другой голос. Он сжигает мои внутренности.

«Кэл следует приказам, но не умеет выбирать».

Я вздыхаю, вспомнив слова Мэйвена. Кэл все-таки сделал свой выбор. И в глубине души я не удивлена. Принц таков, каким был всегда. Неплохой человек, но не способный действовать. Не способный по-настоящему измениться. Корона – в его душе, а души не меняются.

Фарли находит меня в переулке. Я стою и тупо смотрю в стену. Слезы давно высохли. Фарли непривычно колеблется, ее дерзости нет и в помине. Она подходит почти с деликатной медлительностью и касается моего плеча.

– Я не знала, – бормочет она. – Клянусь.

Человек, которого она любила, мертв, похищен смертью. Мой любимый человек предпочел уйти. Он предпочел то, что мне ненавистно, тому, что составляет мою суть. Интересно, кому больнее.

Прежде чем я позволяю себе приникнуть к Фарли и принять ее утешение, я замечаю, что рядом стоит кое-кто еще.

– Я знал, – говорит премьер Дэвидсон. Это звучит почти как извинение. Поначалу я ощущаю новый прилив гнева, но потом соображаю, что он не виноват. Кэл был не обязан соглашаться. Не обязан расставаться со мной.

Не обязан с охотой ступать в расставленную ловушку.

– Разделяй и властвуй, – шепотом произношу я, повторяя слова премьера.

Туман рассеивается достаточно, чтобы я всё поняла. Монфор и Алая гвардия не стали бы поддерживать Серебряного короля просто так. У них должны быть свои веские причины.

Дэвидсон кивает.

– Это единственный способ их победить.

Самос, Калор, Сигнет. Разломы, Норта, Озерный край. Всех их влечет жадность, все готовы удавить друг друга за сломанную корону. Это входит в планы Монфора. Я делаю еще один вдох и пытаюсь прийти в себя. Забыть Кэла, забыть Мэйвена, сосредоточиться на предстоящем пути. Я не знаю, куда он ведет.

Где-то вдалеке, отзываясь в моих костях, слышится раскат грома.

Пусть же они перебьют друг друга.