напряглись от холода и, казалось, только что не прокалывали мокрую рубашку.

Заметив, куда он смотрит, она приподняла бровь.

– Ты истекаешь кровью.

Бедект изо всех сил старался посмотреть куда-нибудь в другое место, но глаза не слушались.

– Мне нужен врач. Умеющий зашивать боевые раны.

– В этом городе? Сомневаюсь.

Как она могла оставаться такой чертовски спокойной?

Бедект приподнял руку, показывая ей рану.

Цюкунфт побледнела.

– Дерьмо, – пробормотала она, глаза ее распахнулись.

«Именно это я хотел услышать».

Боги, как хочется пить.

– Принеси мне пива, – сказал он, по-прежнему лежа на полу.

Сесть, чтобы выпить, он вряд ли бы смог. Бедект решил, что опрокинет кувшин над открытым ртом. Если повезет, большая часть содержимого окажется у него в животе. Оставалось только надеяться, что пиво не выльется из дыры в боку.

– Подожди здесь.

Он смотрел, как она бросилась к бару, порылась за стойкой и вернулась с какими-то закостеневшими тряпками, воняющими несвежим пивом, и бутылкой чего-то мутного и дурно пахнущего.

– Не думаю…

Она вдавила тряпки в рану, и они немедленно пропитались кровью.

– Подержи их здесь, – сказала она.

Бедект сделал, что велено, стараясь не думать о том, насколько грязные эти тряпки.

«Что ими вытирали в последний раз?»

Блевотину, скорее всего.

Цюкунфт снова поднялась на ноги, и Бедект позавидовал ей – ее колени не издали ни звука. А уж как красиво перекатились мускулы на икрах!

«Глупый старик».

На этот раз она вышла на улицу, оставив его наедине с трупами.

«Скоро ты станешь одним из них».

Не прошло и пары минут, как Цюкунфт вернулась. Широко распахнув дверь, она ввела в таверну лошадь.

«На кой черт нам тут нужна лошадь?»

Цюкунфт расстегнула седельную сумку и принялась рыться в ней, изрыгая проклятия и разбрасывая по полу свои скудные пожитки. Наконец она нашла зеркало и выпрямилась, уставившись на него.

– Ты солгала, – сказала она, глядя в зеркало расширенными от страха и понимания глазами. – Ты должна спасти его.

– Прекрати, – сказал Бедект. – Ты дерьмовая зеркальщица. Твои видения будущего…

– Заткнись, – сказала она, даже не взглянув в его сторону. – Мне нужно посмотреть.

Кивнув тому, что она там увидела, Цюкуфнт поставила зеркало на стол, подперев его кружкой. Опять покопалась в седельной сумке и вытащила набор иголок и нитки.

– Нет-нет-нет, – сказал Бедект, когда она повернулась к нему лицом.

– Я могу это сделать, – ответила она.

– Нет.

– Это сработает.

– Ну да, так же, как со спасением того пацана…

– Заткнись.

Цюкунфт склонилась над ним, ее волосы упали ему на лицо и щекотали нос.

– От тебя воняет мокрой псиной, – сказал он.

– Не отвлекай меня.

– Такими нитками раны не шьют.

– Это сработает.

Что-то было повреждено глубоко внутри. Это была не просто поверхностная рана.

– Я зашивал себя достаточно раз, чтобы знать…

– Заткнись.

Закусив нижнюю губу, она отодвинула его руку от бока и осмотрела рану. Он почувствовал себя распахнутым настежь. И он мерз.

– В рану вдавились кольца твоей кольчуги, – сказала она.

Она принялась вытаскивать их пальцами и с глухим донг бросать на пол рядом с Бедектом.

– Достань их все, – выдавил он сквозь стиснутые зубы.

– Достань доспехи получше, – ответила Цюкунфт. – Эти все ржавые.

Затем она плеснула в рану то, что было в бутылке, которую принесла из бара, и бок вспыхнул болью. Бедект испытал такое чувство, будто она вонзила ему в кишки раскаленную добела кочергу.

– Долбаная манда, сука, шлюха, – выдохнул он сквозь стиснутые зубы, и она снова шикнула на него.

Он изрыгал проклятия, а она шила, проклинал всех ее предков до седьмого колена каждый раз, когда она протаскивала грубую нить сквозь нежную плоть. Он поклялся, что она будет служить в Послесмертии, когда она принялась завязывать узлы, и закричал, когда она закончила, вылив на грубо зашитую рану остатки из бутылки.

Это был худший шов, который он видел.

– Напомни мне, чтобы я не позволял тебе зашивать мне штаны, – сказал он, хватая ртом воздух.

Она пропустила его слова мимо ушей и посмотрела в зеркало.

– Сработало? – осведомилась она у того, кого видела там на гладкой поверхности. Мука исказила ее лицо. Бедект понял, что можно и не переспрашивать.

«Я не хочу умирать».

Цюкунфт снова сосредоточилась на Бедекте. Положила руку ему на грудь, чтобы не дать подняться.

– Ты никогда не прикоснешься ко мне, так ведь?

Он растерянно уставился на нее. Она не могла хотеть этого. Или могла?

Она склонилась ближе, нависая над ним, ее волосы упали ему на лицо, как мокрая занавеска, отгородив от всего остального мира. Реальность исчезла. Осталась только Цюкунфт. Он видел только ее опустошенное лицо, глаза, полные страха и слез.

У Бедекта кружилась голова, глаза слезились от боли, пылающей в боку, и он понятия не имел, как ей ответить. Он хотел сказать ей, что она еще чертов ребенок и что он не причиняет вреда детям. Каким бы куском дерьма он ни был, некоторые вещи он не делал никогда. Но он знал себя, и она была красива до боли.

«Возьми себя в руки, старик».

И все же он колебался.

Что она хотела услышать? И почему, черт возьми, это было для него важно?

– Ты можешь это сделать, – сказала она, сдерживая слезы. – Просто протяни руку, прямо сейчас.

На кончике ее идеального носа нависла капля, а затем плюхнулась на его изувеченное тело.

– Нет.

– А почему бы и нет?

«Женщины».

Штелен было невозможно понять, Цюкунфт тоже была непостижима, но на свой собственный лад.

– Я осквернен, – сказал он. – Испорчен. Я – развалина. Я сломлен. Да блин, возьми любое слово, которым можно описать ужасного человека, и мне подойдет.

– У тебя есть твой список.

– К хренам этот список.

– Тогда прикоснись ко мне.

– Нет.

Она одарила его такой мучительной улыбкой, от которой у Бедекта все перевернулось внутри, и слезы хлынули у нее из глаз. Он ощутил их соленый вкус. Она наклонилась и поцеловала его, коснулась его губ языком. Он не ответил на поцелуй, и тогда она отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Я буду жить? – спросил он, отчаянно пытаясь ее отвлечь, хотя уже прочел ответ по ее лицу.

Цюкунфт зарыдала еще сильнее, печаль исказила ее черты, слезы потекли по лицу Бедекта.

– Найди трактирщика, – сказал Бедект. – Может быть…

– Достаточно долго, – сказала она.

«Достаточно долго?»

Достаточно долго для чего?

– Нужно убираться отсюда, – сказала она. – Здесь неподалеку есть брошенный крестьянский дом.

– Отлежусь пару дней, а потом мы…

Цюкунфт покачала головой, с мольбой уставившись на него.

– Мы должны убраться отсюда сейчас же.

– Я не смогу, – сказал Бедект. – Не удержусь