В итоге из госпиталя я вышел окончательно сбитым с толку. С одной стороны – всего так и распирало от воодушевления, с другой – не оставляло ощущение нереальности происходящего. Опять же, результат терапии был отнюдь не гарантирован, да и всяких разных проблем накопилось – никак не разгрести.

Выписанное доцентом освобождение на тренировочный процесс не распространялось, и второй день подряд вечернее занятие с десантниками я пропускать не рискнул, хоть и был соблазн отправиться не на спортивную площадку, а в библиотеку или даже в библиотечный буфет, где подавали на удивление ароматный чёрный чай, да и выпечка была весьма неплоха.

В итоге проявил силу воли и ничуть об этом не пожалел, поскольку прапорщик оставил основную группу на попечение Ивана Воронца, а всех операторов погнал на полигон, где те должны были постигать премудрости энергетических противостояний. Ну и меня с собой прихватил, чему я только порадовался – сегодня не чувствовал в себе сил боксировать со старшиной, который превосходил меня в рукопашном бое решительно по всем статьям.

Увы, само занятие если и не разочаровало, то и особой пользы не принесло. Десантникам только начали давать самые азы, все эти приёмы я не только знал, но и успел отработать на практике. Николай Тарасович очень быстро это просёк и поставил меня в пару с Глафирой, пришлось выступать в роли учебного пособия.

Было непросто, но лицом в грязь я не ударил и даже умудрился получить допуск к зачёту, по поводу чего и возгордился. Гордился ровно до тех пор, пока не приступили к отработке гашения гравитационных атак, тогда уж пришлось несладко.

Ну а по окончании занятия я не стал покидать полигон, решив, раз уж представилась такая оказия, заняться развитием сверхспособностей. Отошёл подальше от десантников, сосредоточился и резким усилием воли вогнал себя в резонанс. На этот раз зависшее над самым горизонтом солнце не закрутилось над головой сияющей полосой, чтобы затем рассыпаться на тринадцать светил, просто где-то внутри меня замелькал стробоскоп, а следом хлынула сверхэнергия. Рисунки на груди и спине отозвался болезненной пульсацией, но какие линии загорелись огнём, а какие обожгли кожу холодом, разобрать не удалось. С каждым мгновением входящий поток наращивал интенсивность, сверхсила едва не захлёстывала меня, вливалась, вливалась и вливалась.

Я уловил знакомое притяжение, но поскольку благоразумно удалился от десантников на достаточное расстояние, то переборол его без всякого труда. И – вовремя. Внутренний потенциал достиг предельных значений, энергия начала уплотняться, для её удержания требовались всё большие и большие усилия. Попытка равномерно распределить по организму потенциал успехом не увенчалась, тогда начал привычным образом его стравливать и немедленно ощутил себя мокрым под порывами студёного ветра в сорокаградусный мороз; по земле начало быстро расползаться пятно инея.

Ладно хоть ещё из резонанса вывалился, и меня перестало распирать от беспрестанного притока сверхсилы. Но даже так всего потряхивало и знобило, требовалось срочно избавиться от излишков энергии, и я разжег алхимическую печь. Такое впечатление – в груди кусок смёрзшегося спирта загорелся; то ли жжёт, то ли морозит – не разобрать. И никакого притока упорядоченной энергии, только внутренний потенциал на убыль идёт и всё. На холостом ходу работаю! Впустую!

Не прекращая трансформации, я начал анализировать процесс и почти сразу сообразил, что одновременно с преобразованием происходит взаимное гашение обычной энергии и энергии в противофазе, полученной мной при резонансе. Наверное, помочь могло создание двух независимых потенциалов, но я ничего такого не умел, поэтому потушил алхимическую печь, а всю энергию пережёг в электричество и одним разрядом направил в ближайшую опору громоотвода.

Сверкнуло! От металла полетела окалина, на сетчатке глаза отпечаталась нить молнии – как и прежде, в форме вытянутой спирали.

Пальцы сильно обожгло, пришлось даже прибегнуть к медитации, прежде чем стихла боль и ушло покраснение. Тогда, решив оценить изменения после подстройки к Эпицентру, стал прогонять весь рекомендованный комплекс упражнений. Начал с фокусировки кинетической и тепловой энергии и не на шутку расстроился, поскольку воздействие всё так же оказывалось неточным и неточечным. С гравитационными возмущениями дело обстояло ещё даже печальней – их и вовсе едва получалось контролировать даже в простых упражнениях с изменением вектора силы.

Немудрено, что психанул. В сердцах втянул в себя побольше сверхсилы и ударил гравитационной волной по ближайшей куче песка. Та взметнулась жёлтым облаком и осела на землю расширяющимся по мере удаления от меня конусом.

Я мигом успокоился и следующим приложением своих сил выбрал невысокую стену, частично обвалившуюся и закопчённую. И вот там уже не просто изменил направление гравитации, но и утроил её интенсивность, а заодно добавил кинетический импульс. Сложенную в два кирпича загородку снесло и разбросало на добрых три десятка шагов. Кое-где цемент сумел удержать кирпичи, но в основном те разлетелись по отдельности, поскольку задать единый вектор мне, разумеется, не удалось.

Эффект немало позабавил, разом перестали тяжким грузом давить мысли о собственной никчёмности. Я поднял половинку кирпича и сделал её приложением гравитационного возмущения, противоположного силе притяжения. Убрал руку – обломок остался висеть в воздухе. Очевидно, как и в случае с кинетической энергией, физический контакт снимал большую часть проблемы с фокусировкой.

Я ещё немного поупражнялся с гравитацией и даже, сам того не желая, создал песчаный смерч – нейтрализовал силу притяжения у очередной кучи песка и придал ей движение импульсом. Тот предполагался линейным, но песчинки закружило, бесформенное облако превратилось в воронку, загудело, сместилось на два десятка метров и осыпалось на площадку.

За такие художества вполне могли надавать по шее, и я решил в дальнейшем от столь масштабных экспериментов воздержаться, забрался на каменный блок метра в полтора высотой и спрыгнул с него, попытавшись нейтрализовать кинетическую энергию тела непосредственно перед касанием подошв с землёй. Раза с третьего добился успеха, и какое-то время я отрабатывал этот приём, а потом в голову пришла мысль, столь же гениальная, сколь и безумная.

Гравитация! Если я способен без всякого труда нейтрализовать кинетическую и тепловую энергию, так почему не провернуть этот трюк с силой тяжести? Моих без малого тридцати киловатт точно хватит, чтобы удержать себя в воздухе! И – никаких проблем с фокусировкой!

Я взобрался на каменный блок и сосредоточился, желая совместить шаг вперёд и активацию невесомости. Секрет успеха, на мой взгляд, заключался именно в синхронности этих действий, попробовал и – удалось!

Удержать себя в воздухе получилось на удивление легко, единственную сложность составила необходимость постоянно и размеренно выдавать три с половиной килоджоуля в секунду. Пусть и задействовал примерно десятую часть доступной мощности, но работа непосредственно с входящим потоком всегда давалась с трудом, полностью сосредоточился на ней и потому на порыв ветра никак среагировать не успел.