перерывах между разговорами о рыбах, вдыхая запах сырого камня при тусклом свете лиан и моего экрана, ведя своих товарищей сквозь жуткие приключения, я практически снова возвращаюсь в детство.

Прокладывая путь моих двух помощников еще через шесть коридоров и два раза едва не зацепив патруль, я наконец приближаюсь к неизбежному.

– Так, ребята, конец пути. Помещение гравитационного генератора прямо перед нами. Приступаем к фазе два, деточки.

Кэл отделяется от Зилы, как призрак. Та стоит совершенно неподвижно, ожидая, когда он займет позицию, темные глаза прикованы к потолку, темная кожа практически блестит в верхнем свете. Зила это очень хорошо умеет: если ей не нужно что-то делать, она и не будет. Может быть, так она направляет дополнительную мозговую мощь для реализации своего главного плана по захвату галактики…

– Ну все, пошли! – шепчу я, и она выходит из-за угла в курьерской форме с несчастным видом, будто заблудилась.

Четверо охранников возле тяжелых противовзрывных дверей на другом конце коридора застывают на месте. Они видят форменную одежду и коробки у Зилы, что-то смутно соображают, но все равно поднимают стволы.

– Стоять! – кричит один, и Зила повинуется и даже идет навстречу: роняет коробки и поднимает обе руки в качестве дополнительной предосторожности. – Запретная зона!

– Ты как сюда попала? – спрашивает другой, но не подходит, потому что непонятно, опасна ли она.

Хотя я вижу, как у него в голове рычажки щелкают. Она же такая мелочь, да еще десять метров до нее. Какая от нее может быть опасность?

– У меня есть вопрос, – произносит Зила угрюмо-серьезно, как она умеет. Четверка переглядывается. – В играх-симуляторах я часто видела сцену, как группу охранников отвлекает на себя с виду безобидный нарушитель, а тем временем другой, побольше и поопаснее, этим отвлечением пользуется, чтобы их отключить. Вот мне интересно стало: насколько реалистично такое поведение для обученного и вымуштрованного персонала охраны?

Все четверо моргают, уставясь на нее. В присутствии Зилы Мадран такое бывает часто.

– Ты что, пси…

Охраннику больше ничего сказать не удается: Кэл вываливается из вентиляционного люка и бьет его в основание черепа. За несколько секунд он укладывает и остальную троицу практически беззвучно.

Дезинтегратор даже не пригодился.

– Я честно верила, что тебя застрелят, – задумчиво замечает Зила.

Кэл поворачивается к ней, подняв брови:

– Ты говорила, что у меня восемьдесят семь и три десятых процента шансов на успех.

Она наклоняет голову:

– Это чтобы ты не нервничал.

– Так, ребята, – вмешиваюсь я. – Мне надо проверить команду «А». Гравитационные генераторы вон за теми противовзрывными дверями. Кэл, спрячь тела. Зила, ты мои инструкции помнишь.

– У нее сейчас кто-нибудь есть? – шепчет Дариэль, не сводя глаз с Зилы.

– Я тебе все пальцы отрежу, – отвечаю я. – На руках и на ногах, по одному. И на твоих глазах скормлю их чертовой рыбе, если ты не перестанешь мне мешать.

Он вскидывает руки, будто хочет сказать: «Ладно, не вопрос. Чего ты так взъелся?» – и я, скрипнув зубами, отворачиваюсь к камерам.

Сектор за сектором сканирую набитый бальный зал, ища Бьянки. Но он выделяется не сильнее, чем бетрасканец в снежную бурю, то есть совсем никак. Он синий, а из-за света от аквариума и звездного потолка синие тут все. И что на этом чертовом маскараде все в масках, тоже не облегчает задачу.

Я ищу методично, прорабатываю каждый квадрат сетки, но все-таки нахожу его в конце концов. Он машет в воздухе всеми четырьмя руками под сотрясающий кости ритм, скалит в бешеной улыбке острые колья зубов. Его окружает… иначе как «гаремом» это не назвать – дюжина юных красивых представителей всех возможных видов пола или без такового. Они танцуют, обратив к нему лица, как цветы маза – к солнцу.

За ними кольцо охранников, которых можно, не боясь впасть в преувеличение, назвать жуткими. Все они челлериане, как сам Бьянки, – большие и синие. Мышцы едва умещаются в одежде – если принять во внимание квалификацию портных Бьянки, то это сделано намеренно. Они толпой стоят вокруг своего босса, четыре глаза каждого разглядывают толпу, пиджаки подозрительно оттопыриваются.

– Так, детки, – обращаюсь я к своей команде. – Бьянки в северо-западном углу. При том количестве охраны, которой он окружен, у вас только один способ подойти ближе.

– Какой же? – спрашивает Золотой Мальчик.

– Танцевать так, будто это последний раз.

– Понял, – отвечает Тай без колебаний, хватает Аврору за руку и тащит в толпу. Я успеваю услышать, как она пискнула, тут же заглушенная грохотом музыки.

Скарлетт и Кэт еще секунду остаются возле аквариума. Скарлетт изучает остальных, стоящих вдоль стены, но на ее микрокамере я вижу ближайшую к периферии рыбу и теперь с подачи Дариэля тоже смотрю на этих тварей.

У Кассельдона Бьянки действительно есть по экземпляру каждого существующего в галактике вида, насколько я могу судить. Это вот – рыба-змея длиной два метра, огненно-оранжевая, как волосы у Скарлетт. Но самый прикол – это здоровенные мешки с ядом по обе стороны морды, каждый больше головы рыбы, и создается впечатление невероятно раздутых щек. Белые глаза навыкате, будто она так же поражена всей обстановкой, как и я.

Кэт же смотрит только на нашего Альфу и нашу безбилетницу, как и весь сегодняшний вечер.

Мне не нравятся возможные последствия такой зацикленности. Мы уже видели один такой взрыв, и даже когда она вернулась, благоухая ларассианским семптаром, все равно была в ней какая-то напряженность.

– Эй, Ноль! – говорю я. – Можешь мне показать зал?

Она выполняет мою просьбу, поворачиваясь на двести семьдесят градусов, открывает хороший вид на публику. Ничего не видно такого, чего не показали бы мне верхние камеры, но наш безупречный Лик не упускает намека в моем тоне и обращает внимание на стоящего рядом с ней Аса.

– А чего только они будут развлекаться? – спрашивает Скарлетт, вдруг хватает Кэт за руку и тащит в толпу танцующих.

Кэт возмущается, Скарлетт смеется, и хотя я весь в напряжении работы, тоже не могу не улыбнуться. Смеется Скарлетт классно. Сейчас она заключила нашего пилота в объятия и экстравагантным движением опрокинула назад.

Столько тут различных видов, что каждый танцует по-своему. Поодиночке, парами, по десять, переплетя руки, переплетаясь телами и даже вовсе не прикасаясь друг к другу. После пяти лет в Академии Авроры, населенной только терранами, бетрасканцами да последнее время редкими сильдратийцами, я отвык наблюдать такую мешанину, хотя раньше видал. Я со своими дедами и бабками вырос на похожей станции, и мне там нравилось.

И мне этого не хватало.

Скарлетт и Кэт теперь танцуют что-то совершенно смехотворное, выставив перед собой соединенные руки.

– Что это вы делаете? – задаю я вопрос, не в силах удержаться от смеха.

– Это танго. Традиционный терранский танец, очень романтичный, – отвечает Скарлетт.

Но дикий смех Кэт внушает мне сомнения, что они его танцуют по всем правилам.

Золотой Мальчик с Авророй очевидным