– Я снова говорю: нет, – возразила свидетельница. – Я откровенно признаюсь в этом теперь.

– Если не вы, мисс Каллен, тогда, возможно, это был ваш советник. Возможно, он стыдится и не желает, чтобы это упоминалось. Отчего, по вашему мнению, он это скрывает, мисс Каллен?

– Я не знаю. Спросите его сами, – ответила Элли. – В конце концов, он здесь.

С галереи раздался еще один сдержанный смешок, который Кин сразу же подавил:

– А я скажу вам почему, мисс Каллен. Потому что эта профессия воспринимается обществом как недостойная, которой занимаются люди сомнительного характера, иначе говоря, непорядочные. Полагаете, это справедливое замечание на то, почему ваш советник избегал любых упоминаний о вашей прежней профессии, чтобы ваша надежность как свидетеля не была подвергнута сомнению?

– Я могу отвечать только за себя, – сказала Элли, и в ее голосе послышалось напряжение. Она откровенно встревожилась. – То же самое можно сказать и о вас. Почему вы так сильно обеспокоены моим прошлым, а не моей текущей работой?

– Что ж, давайте взглянем на вашу нынешнюю работу. – Тео посмотрел на судью, а потом в свои записи. – Все представлено так, будто вы начали жизнь с новой страницы. Но всего пару месяцев тому назад вас видели вместе с Финли Джеймсоном, одним из главных расследователей по этому делу, в пресловутом клубе «Фантейл», широко известном раю для проституток.

Каллен слегка зарделась, но быстро совладала с собой. Финли предупредил ее, что могут возникнуть и такие вопросы.

– А откуда, по-вашему, появляются девушки в приюте Бет Джекобс? – спросила она. – Есть и другие подобные места. Вам никогда не приходило в голову, что мы были там, дабы встретиться с одной из таких девушек? Иногда граница между работой в таких клубах, как «Фантейл», или на улицах и помощью в приюте очень тонкая.

– Понимаю. Стало быть, вы продолжаете утверждать, что виделись с Финли Джеймсоном в тот вечер именно с этой целью?

– Да, я это утверждаю. – Элли выдержала пристальный взгляд Кина, но вдруг сообразила, что не может подобрать нужных слов, чтобы закончить ответ на этот вопрос. – И все эти ваши слова о «стыде»… Я не понимаю, как вы можете говорить в таких выражениях, когда единственный выбор, стоящий перед многими такими девушками, – торговать собой или позволить своим детям голодать. Разумеется, это было бы гораздо более постыдным! Вот что дает наше убежище таким девушкам. Раньше у них не было выбора – вот почему я считаю свою теперешнюю работу достойной.

После этого Кин впервые рискнул бросить быстрый взгляд на сидящего на галерее Тирни – это оказалось труднее, чем он думал. Затем адвокат снова перевел взгляд на свидетельницу.

– А мистер Джеймсон, с которым вы виделись в ту ночь, – он главный расследователь в этом деле?

– Да, – ответила Элли.

– А также ваш близкий друг?

– Да, он больше, чем просто сторонник.

Финли советовал девушке заявить, что их связывает не слишком близкая дружба; тем не менее Тео обратил на ее слова мало внимания.

– Он достаточно близок вам, чтобы сегодня, находясь здесь, вы говорили то, что он хочет? – спросил адвокат.

– Нет, совсем нет.

– Я полагаю, мисс Каллен, что вы не видели ничего того, что рассказали об ответчике, мистере Брогане. Вы просто все выдумали или приукрасили, чтобы помочь делу вашего друга мистера Джеймсона.

Девушка ловко скрыла вспыхнувшую в ней ярость.

– Как бы мы с мистером Джеймсоном ни были близки, я никогда не лгала ради него. Тем более он никогда не просил меня о таких вещах. Я знаю, что видела в тот день. Одному богу известно, сколько страшных снов мне снилось с тех пор. – Элли взмахнула рукой. – Бегущий Том Броган, который был так близко ко мне, как вы сейчас, бедная Вера Мейнард, пронзенная его ножом…

Финли внимательно следил за реакцией судьи и слушателей. Кин совершил ошибку, зайдя так далеко в допросе свидетельницы, и она, защищаясь, нанесла сильный удар по позициям Брогана.

В дальнем углу галереи Майкл Тирни сильно занервничал и спустя мгновение кивнул Лайму Монэхэну, сидящему рядом.

Джеймсон заметил, что тот выскользнул из зала суда, когда Кин завершил свой допрос и судья Лаундес позволил Элли встать с кресла свидетеля.

* * *

– Эй! Тебе сказано – не стоять здесь. Быстро убирайся! – крикнул охранник Бен, подходя к фургону.

Извозчик, не вынимая головы из-под балдахина и словно бы ища там что-то, вздрогнул, завидев его. Но вместо того, чтобы пообещать скоро уехать или попытаться наладить упряжь, он вдруг просто убежал без оглядки.

– Эй, нельзя оставлять фургон в этом месте! – крикнул Бен ему вдогонку.

Кучер был молодым, резвым, и бежать за ним было бессмысленно. Бен решил убрать повозку сам, но когда он подошел к лошадям, одна из них слегка отступила, и внезапно они обе затрусили прочь, следом за кучером, через несколько ярдов перейдя на рысь.

– О, черт! – выругался охранник. Возможно, у животных расползлась упряжь. Но две тонны бочек с сажей никак не могли перемещаться без пары лошадей.

Бен поднял зеленый балдахин, надеясь, что сможет самостоятельно перетащить бочки, но вдруг замер от ужаса, увидев последние несколько дюймов горящего фитиля, ползущего к бочке с порохом. Он мог бы отважно дотянуться до фитиля и погасить его, но заметил другой фитиль, догоревший почти до конца. Дотянуться до обоих фитилей разом было невозможно!

Развернувшись, охранник побежал прочь, но взрыв застал его всего в десяти ярдах от фургона. Тело подняло в воздух и отбросило еще на десять ярдов.

Взрыв отбил охраннику одно легкое, а кроме того, высадил окна в домах, расположенных вдоль Моста Вздохов, в том числе и половину окон в здании Уголовного суда и более мелкие – в тюрьме Томбс, выходящие на эту улицу.

Под Мостом Вздохов также образовалась огромная дыра – как и в стене тюрьмы, которая была ближе к фургону. Все эти повреждения застилало густое облако черной сажи, взлетевшее до самого неба, наполняя воздух и залетая в каждое разбитое окно и каждую дыру, возникшую от взрыва.

Время страшного взрыва пришлось на тот момент, когда Броган и трое сопровождавших его охранников подошли к Мосту Вздохов со стороны Уголовного суда.

Двое охранников на мосту были отброшены на несколько футов назад. Один из них потерял сознание от удара о каменную кладку, другие, утопая в облаке сажи и спотыкаясь о груды битого кирпича, в полусознательном состоянии пытались подняться на ноги.

Взрыв отбросил на пару футов назад и охранников, сопровождавших Тома Брогана. Двое из них свалились на колени, а третий, оставшийся стоять, сохранил свое положение только потому, что был прикован наручниками к Брогану, который лишь отступил на пару шагов. Он единственный успел сгруппироваться в ожидании взрыва. А трое конвоиров почти ничего не соображали и слишком поздно заметили приближавшихся бандитов.