Энцио устроил импровизированную встречу с Шианом и Килкенни сразу после возвращения из Атлантик-Сити – в основном для того, чтобы пустить Нико по следу ирландца. Интуиция его не подвела. Дуги Килкенни доверять было нельзя.

Маччиони ласково похлопал мальчика по плечу и сунул ему еще три монеты.

– Нико, ты хорошо поработал.

* * *

Путешествие на поезде из Нью-Йорка в Вашингтон заняло более пяти часов с остановкой в Филадельфии и Балтиморе.

Чтобы скоротать время, Лоуренс Биделл прихватил с собой «Тесс из рода Д’Эрбервиллей» Томаса Харди, однако главными его компаньонами стали записная книжка и мысли.

Сперва им удалось получить только три списка – от Джосайи Берентона, Сайласа Пейджа и Генри Арбатнота. Остальных пришлось ждать – они не торопились составлять свои списки. Последним это сделал Кристофер Харлек, прибывший в Нью-Йорк только два дня тому назад. Взаимосвязей между главами всех этих семейств было очень мало. Разве что трое из них были масонами, причем двое – из одной ложи на Шестой авеню, а кроме того, половина из них посещали такие общественные мероприятия, как Хэмпден и балы Астор, но не столь активно, как ожидалось от видных представителей нью-йоркского общества.

В деловом отношении связи между этими людьми тоже были не особенно крепкими. Лоуренсу удалось лишь обнаружить, что Генри Арбатнот, как и Сайлас Пейдж, тоже владеет акциями фармацевтической компании «Оттмейр и Гленнинг». Но, учитывая число акционеров, это было обычным явлением среди состоятельных нью-йоркских жителей. Оттмейр и Арбатнот держали свои вклады в банке Джосайи Берентона «Ферст нейшнл сити бэнк оф Нью-Йорк», но и это было обычным явлением, учитывая, что это был один из четырех главных нью-йоркских банков. Услугами бухгалтерской компании Бартоломео Корбетта пользовалась только фирма Филиппа Стандена. И всё. Деловые отношения семейств были совсем скудными, чтобы установить какую-либо связь, хотя, как недавно сказал Джеймсон: «Боюсь, что о своих самых щекотливых деловых связях говорить открыто они не желают и могут даже не знать о претензиях к ним или смотреть на свои действия как на обычные деловые манипуляции».

Лоуренс просмотрел свои записи еще раз, опасаясь, что мог что-либо пропустить, но его ничего не насторожило. Наконец, он взялся за книгу и успел дойти до эпизода, где Тесс предает неосвященной земле свою Печаль, когда поезд прибыл на центральный вокзал Вашингтона.

Время в главной библиотеке Вашингтона ассистент Джеймсона тоже потратил зря: никаких объявлений о пропаже людей за последний год, никаких девушек по имени Бекки или похожих на нее фотографий. То же самое было и в трех городских полицейских участках, куда ему пришлось зайти.

Усталый, Биделл вернулся в гостиницу на Дюпон-серкл, но настроение его испортилось еще больше, когда он прочел телеграмму, переданную ему в холле гостиницы.

– Пришло для вас всего час тому назад, сэр, – сказал служащий.

С Финли произошел несчастный случай. Возвращайтесь незамедлительно.

Джозеф Ардженти.

Лоуренс дрожащими руками сложил телеграмму и теми же дрожащими руками начал укладывать чемодан, чтобы покинуть гостиницу.

Усевшись в вагон, он впал в легкое оцепенение и всю дорогу до Нью-Йорка тупо глядел в окно, неспособный заглянуть в свои записи и книгу.

Но на полпути оцепенение его прервалось. Человек напротив читал газету, и на последней странице, где освещались новости спорта, он заметил имя Мистик.

– Сэр, не позволите ли? – Биделл протянул руку к соседу.

Тот отвел газету в сторону и злобно уставился на него.

– Я скоро закончу читать, и вы сможете просмотреть ее, если вам будет угодно.

– Это очень срочно, – настойчиво попросил помощник Финли, с поклоном протягивая руку еще дальше.

Попутчик испепелил его взглядом. Застенчивый в жизни, Лоуренс с трудом понимал раздражительность этого человека. Почему он не понимает, что в данный момент ему эта газета гораздо нужнее?

– Очень хорошо, – произнес мужчина, потеряв терпение. – В любом случае мне надо выпить крепкого кофе в вагоне-ресторане. Но извольте оставить газету точно на моем месте, здесь.

– Да, конечно. Благодарю.

Прежде всего Лоуренс рассмотрел фотографию на последней странице, изображавшую молодого человека в цилиндре с гирляндой на шее, высоко держащего серебряную награду лошади, и стоявшего рядом жокея. Под фотографией он прочел: «Томас Вайнрайт со своей лошадью Мистик, в этом году победившей на скачках в Кентукки».

Потом Биделл просмотрел статью, уткнувшись пальцем в параграф в середине статьи:

«Мой отец выставил Мистик на скачках перед тем, как уйти в мир иной, он был бы доволен ее победой».

Джефферсон Вайнрайт, владелец табачных плантаций из Ричмонда, штат Вирджиния, в течение многих лет выставлял своих лошадей на скачках, и теперь его интересы на бегах и в деловом мире будет представлять его сын и наследник Томас. Мистик стала их первой победительницей на скачках в Кентукки».

Лоуренс сложил газету, аккуратно положил ее на место своего соседа напротив, как ему было сказано, и подумал, не та ли это Мистик, арабская лошадь, о которой говорила Бекки, и не является ли табачный плантатор из Ричмонда владельцем большого белого особняка со слугами.

Постоянно думая о Финли, все еще сражавшемся за свою жизнь в больнице, Ардженти с трудом мог сосредоточиться на том, что говорил Энцио Маччиони.

Ему удалось выкопать Джеймсона из-под обрушившейся земли, но, возможно, недостаточно быстро, чтобы спасти его жизнь. Финли дышал, но не пришел в сознание даже в больнице. Врачи опасались, что в легкие ему попала инфекция.

Вернувшись из Вашингтона, Лоуренс заменил Джозефа у койки Джеймсона в клинике «Бельвю». Теперь им пришлось беспокоиться еще и по поводу сбежавшего Брогана.

– Как я говорил вашей милой жене, – произнес Маччиони, когда Брунера ушел выполнять их поручения, – я хочу предложить помощь в поимке того, кто так обошелся с Паоло.

– Мы говорим о компенсации или просто о помощи полиции в преследовании всех виновников? – уточнил Ардженти.

Сицилиец ответил не прямо. Он отвел в сторону взгляд, а потом снова посмотрел на инспектора.

– В моем бизнесе у меня много способов воздействия. Готов также рассмотреть и вопрос прямой компенсации. Как говорят в моей стране, вендетта есть нечто грубое и лишенное воображения, следовательно, ее следует рассматривать в последнюю очередь. – Он задумчиво провел пальцем по столу, за которым они сидели. – У меня много глаз и ушей на улицах Нью-Йорка. Такая банда налетчиков либо сам стрелок обязательно однажды захотят выпить и поговорить об этом. Либо можно будет выследить тот товар, который они украли, чтобы продать, – это привлечет внимание тех, с кем у меня есть связи. Прежде всего я воспользуюсь именно этими каналами. И если такая информация поможет полиции в расследовании, то и ладно.