Мэдди вместе с оператором, присланным ей в помощь, стояли вуглу, беседовали со знакомыми репортерами с других телестудий, из журналов игазет.

Пятичасовые новости она провела прямо на улице перед госпиталем.А для семичасовых новостей ее засняли в вестибюле. Элиотт Нобл вел программуодин в телестудии в Вашингтоне. В одиннадцать часов Мэдди еще раз вышла в эфир,однако сказать ей по-прежнему было нечего, кроме того, что врачи выражаютосторожную надежду.

Около полуночи позвонил Джек:

– Мэд, ты что, не можешь раздобыть ничего поинтереснее?Черт побери, все гонят одно и то же. Надоело. Ты пыталась увидеться с первойледи?

– Она ждет за дверью операционной, Джек. К ней нетдоступа никому, кроме службы безопасности и медперсонала.

– Ну, так надень белый халат и попытайся к нейпроникнуть!

Как всегда, он требовал от нее невозможного.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь мог сейчас сказать большетого, что мы уже знаем. Сейчас все в руках Божьих.

Никто не мог сказать, выживет ли президент. Джим Армстронгуже не молод. До этого на него покушались всего один раз, но тогда пуля еголишь слегка задела.

– Ты, вероятнее всего, останешься там на ночь.

Это прозвучало скорее как приказание, чем вопрос. Впрочем,Мэдди и сама подумывала остаться.

– Да, я хочу быть здесь, если что-то произойдет. Когдаоперация закончится, нам обещали пресс-конференцию с участием одного изхирургов.

– Позвони мне, если будут новости. Я сейчас еду домой.

День тянулся бесконечно, а ночь обещала быть еще болеедолгой и тяжелой. А впереди, возможно, их ждут дни похуже, если президент непридет в себя. Всем оставалось только надеяться, молиться и ждать. Остальное вруках Бога и хирургов.

Мэдди положила трубку. Налила себе еще кофе. Она сегоднявыпила несчетное количество чашек. И почти ничего не ела. Наверное, отволнения.

Потом она позвонила Биллу, не подумав о том, что он, можетбыть, уже спит. Трубку долго не брали. Наконец Билл ответил. Говорил он бодро,с облегчением заметила Мэдди.

– Я вас не разбудила?

Он с радостью услышал ее голос. Он смотрел все ее репортажии сейчас не выключал телевизор на случай, если она снова появится в эфире.

– Простите, я был в душе. А вообще я ждал вашегозвонка. Как идут дела?

– Пока никак. – Несмотря на усталость, Мэдди тожеощущала радость оттого, что может с ним поговорить – Мы все просто сидим иждем. Скоро президента должны перевезти из операционной. Я все время думаю оФиллис.

Мэдди знала, что Филлис очень любит мужа. Все это знали.Первая леди не делала из этого секрета. Они женаты уже почти пятьдесят лет...Неужели это вот так закончится?

– Вам не удалось с ней увидеться?

Билл уже знал, что первая леди не появлялась ни на одном изтелеканалов.

– Она где-то наверху. Мне бы очень хотелось ее увидеть.Дать знать, что мы переживаем вместе с ней.

– Она это знает, я уверен. И как такое могло случиться,да еще при такой охране!.. Я видел замедленную съемку. Этот тип просто вышелвперед как ни в чем не бывало, и пальнул. А как тот парень из службыбезопасности?

– Его прооперировали сегодня во второй половине дня.Говорят, его состояние стабилизировалось, хотя и остается тяжелым. Ему повезло.

– Будем надеяться, что Джиму тоже повезет. А как вы?Наверное, совсем выдохлись? Может быть, привезти вам чего-нибудь поесть?

Мэдди непроизвольно улыбнулась:

– У нас тут не меньше двух тысяч булочек. И куча всякойготовой еды из Вашингтона. Но все равно спасибо.

Она заметила группу приближавшихся к ним врачей.

– Мне надо идти.

– Позвоните, если что-нибудь узнаете. И не бойтесь меняразбудить. Если я вам понадоблюсь, я всегда на месте.

Как это не похоже на Джека, который только выражаетнедовольство ее работой, и ничего больше.

Один из врачей – в шапочке, бахилах поверх туфель и зеленойхирургической робе – поднялся на помост, сооруженный в вестибюле. Журналистымгновенно столпились вокруг. Все камеры нацелились на него.

– Мы не можем вам сообщить ничего сенсационного, –начал хирург, – но у нас есть все основания для оптимизма. Президент всегда отличалсяотменным здоровьем. С нашей точки зрения, операция прошла успешно. На данныймомент мы сделали все, что могли. Будем держать вас в курсе дела на протяжениивсей ночи, если будут какие-либо изменения. Он сейчас под сильным действиемснотворных и анестезии, но уже начал приходить в сознание. Миссис Армстронгпросила меня поблагодарить вас всех от ее имени и выразить сочувствие по поводутого, что вам приходится здесь ночевать. Вот пока все.

Хирург сошел с помоста без дальнейших комментариев. Их ещераньше предупредили о том, что ответов на вопросы не будет. Он сказал все, чтомог. Хотя все это они уже знали. Теперь все в руках Божьих.

Врач ушел, и тут же зазвонил телефон Мэдди. Снова Джек.

– Возьми у него интервью.

– Не могу, Джек. Нас уже об этом предупредили. Этотчеловек провел двенадцать часов в операционной. Нам сказали все, что известноврачам.

– Черта с два! Вас попросту пичкают жвачкой для прессы.До нас тут дошли слухи, что мозг у него не работает.

– И что ты предлагаешь? Пробраться к нему в палатучерез вентиляционную трубу?

Мэдди совершенно выдохлась. Как Джек не хочет понимать! Онивсе в одной лодке. Могут только ждать дальнейших сообщений. Давление нахирургов ни к чему хорошему не приведет.

– Не умничай, Мэд, – раздраженно перебил ее Джек – Тычто, хочешь всех наших зрителей в сон вогнать? Или, может, работаешь на другуютелекомпанию?

– Ты прекрасно знаешь, что здесь происходит. Мы всеполучаем одну и ту же информацию.

– Именно. И я о том же. Попытайся раздобыть что-нибудьпоинтереснее.

Он положил трубку, даже не попрощавшись с женой, репортер издругой телесети сочувственно улыбнулся и пожал плечами:

– Я тоже получил разгон от босса. Если они такие умные,почему бы им не приехать сюда и самим не попытаться узнать что-либо?

Мэдди улыбнулась в ответ:

– Напомните мне, чтобы в следующий раз я ему этопредложила.

Она устроилась в кресле, накрывшись пальто, до следующихсообщений для прессы.

Врачи вышли к ним в очередной раз в три часа ночи, примернос теми же новостями. Президент держится, пришел в сознание, но все ещенаходится в критическом состоянии. Жена все время рядом с ним.