— И интерьерчик у них аляповатый, — мстительно добавила она.

В результате они заказали два апельсиновых фрэша, и Андрей погрузился в рассматривание портфолио. Перелистывал тяжёлые страницы, пристально вглядывался, качал головой… Полина ревниво следила за его реакцией. Хотя она призналась, что боится быть заподозренной в убийстве, девушку очевидно, гораздо больше волновало, оценит ли сыщик её дизайнерский талант.

Андрей поднял голову, перехватил напряжённый взгляд Полины и похвалил:

— Красота!

— Вам нравится? Правда?

— Да. Когда соберусь делать в квартире ремонт, обязательно приглашу вас в качестве дизайнера.

— А-а-ах, — задохнулась от счастья прелестная блондинка. — Ой, мне так приятно!

— А это у вас что такое? — Андрей указал на изящный фолиант с обложкой из бирюзовой кожи и золотыми уголками. Он появился на свет из Полининой сумки и сейчас лежал на столе перед девушкой.

— Это мой ежедневник, — Полина открыла книжку на одной из страниц с надписью «август». Там красовался длинный пронумерованный список. — Я всё записываю, чтобы не забыть.

— Рановато вам страдать склерозом.

— Ну, когда за день надо переделать миллион дел, легко что-то упустить, — важно заявила Полина. — Вы сами разве не составляете do-list?

— Какой-такой «дулист»?

— Список дел, — пояснила Полина.

— Ах это… Да, конечно, составляю. Мысленно. Надо же, сколько у вас там всего написано.

— Вот именно! На сегодня — двадцать семь заданий.

— Двадцать семь?! — ужаснулся майор. Милая куколка сумела его удивить. — Да вы шутите, Полина!

— Правда-правда.

— Прочитайте мне, — приказал Андрей. Его уже мучил вопрос, каким образом праздная — в его представлении — девушка умудрилась составить список из двадцати семи дел. Разве что первым пунктом шло «проснуться», вторым — «встать с кровати». И так далее.

— Ах, Андрей Николаевич, ну что вы! Я не могу вам всё это читать, тут есть интимные подробности. Это же личный дневник, — жеманно произнесла Полина, хлопая ресницами.

— Тогда я его конфискую и прочитаю сам, — угрожающе заявил майор.

— Не думала, что вы такой коварный и безжалостный! А впрочем, вам всё это будет не интересно. Например, на сегодня я запланировала встречу с фотографом, стилистом и с бале… чего?… что это я тут написала? А, поняла! С балетмейстером.

— Я догадывался, что вы занимаетесь балетом. У вас красивая осанка.

— Ах, Андрей Николаевич… Ну вот опять вы говорите комплименты!

— Но у вас действительно королевская осанка.

— Ваши комплименты — маскировка. Вы хотите, чтобы я расслабилась и сболтнула вам лишнее.

— А разве вы пытаетесь что-то от меня утаить?

— Я?! Почему вы так решили?

— Вы сами только что в этом признались. Сказали, что если расслабитесь, то обязательно сболтнёте лишнее.

— Нет, я, конечно, так сказала, но это вовсе не означает, что я что-то скрываю! Просто вся наша компания хочет заклеить мне рот скотчем. Они говорят, что я слишком много говорю.

— Учитывая, какой у вас приятный голос, я бы на месте ваших друзей держал скотч подальше.

— Вы невыносимы, Андрей Николаевич! — возмутилась Полина. — Вы сбиваете меня с толку. Перестаньте быть таким милым!

— Рядом с вами, Полина, даже морской ёж превратится в пушистого котика. Так зачем вам балетмейстер?

— Какой балетмейстер? Вы о ком?

— Балетмейстер из вашего ежедневника. Пункт номер четырнадцать.

Полина озадаченно посмотрела в бирюзовую книжку.

— Да. Пункт номер четырнадцать, — подтвердила она. — Ну, у вас и зрение! Как вы умудрились разглядеть? Балетмейстера я наняла для постановки нашего свадебного танца. Мы репетируем.

— Максим умеет танцевать?

— Совершенно не умеет! Он прекрасно двигается, он красивый, артистичный… У него потрясающее чувство ритма — безусловно, как же иначе! Но он не хочет учить движения, не хочет репетировать.

— Не понимаю, почему в ту субботу, когда у вас на даче произошёл скандал и потасовка, Максим остался в стороне. Денис вас оскорбил. Почему Максим не бросился вас защищать? И вы ему это простили?

Обмен комплиментами закончился, майор отбросил маску пушистого котика и приступил к основной теме. Полина, не ожидавшая такого резкого поворота, подняла на сыщика удивлённый взгляд. В её глазах промелькнул испуг, вопрос застал девушку врасплох. Но у неё появился шанс собраться с мыслями и детально обдумать ответ, так как в этот момент у майора зазвонил телефон.

— Привет, — раздался в трубке голос Михаила. — Плохие новости. Я нашёл Ларису.

— Наконец-то. Не прошло и года. Твоя молниеносность меня восхищает.

— Хватит издеваться!

— А почему новости плохие? С Ларисой всё в порядке? Кто она такая? Ты её расспросил?

— Я её расспросил. Оказывается, это подруга Татьяны. Она-то жива и здорова, — вздохнул капитан. — А вот Татьяна погибла вчера ночью. Ты, насколько я понимаю, ещё об этом не знаешь. Но у меня перед глазами свежая сводка…

— Как?!

— Вот так.

* * *

Потрясённые трагическим известием, Андрей и Полина ехали в Фабричный тупик на машине майора.

Когда Андрей сообщил Полине о случившемся, та замерла, изменилась в лице и побледнела.

— Нет, это неправда! — отчаянно возразила она. — Не может быть! Вы ошибаетесь.

Майор горестно развёл руками. Ошибки быть не могло. Капитан Скворцов подробно доложил по телефону о произошедшем. Татьяна действительно стала жертвой преступления, она погибла…

— Увы, — сочувственно произнёс майор.

Полину затрясло от ужаса. У неё дёргались губы, дрожали руки. Она вскочила с места и начала собирать вещи. Тяжёлое портфолио соскользнуло вниз. К тому же, запихивая в сумку ежедневник, Полина смахнула со стола пустой бокал, и он улетел вниз и с печальным звоном разлетелся осколками на каменном полу кафе. Потом Полина схватила телефон и стала набирать номер брата — мобильник чуть не отправился вслед за бокалом и портфолио, выпрыгнув из судорожно сжатой Полининой руки. Девушка едва его поймала…

— Я должна ехать к ребятам. Они, наверное, ещё не знают…

Полина судорожно дёргала замок сумочки, она зачем-то открыта и закрыта его несколько раз. На девушке не было лица, в её глазах плескалась паника.

Видя, в каком она состоянии, Андрей не позволил Полине сесть за руль, и в лофт они отправились вместе. По дороге Полина начала всхлипывать, страх и напряжение, в конце концов, разрешились слезами. Майор протянул руку, открыт «бардачок» и достал из него коробку с салфетками.