Командир «085» обернулся, закричал что-то. Стоял, уцепившись за пулемет, краснофлотец — «максим» тянулся рылом, готовым брызнуть огнем, к песчаной, взрытой бомбами и снарядами, прибрежной полосе, к лесу, темному, все еще немому…

— Товсь! — заорал Коваленко.

Группа протиснулась мимо рубки, мимо пулеметной турели.

— Давай, братва, прикроем, — крикнул пулеметчик.

Надвигался пляж, тральщик шел «самым малым», впереди были камни у кромки воды…

— Ну и пошли? — буднично спросил Попутный.

— Пошли, — согласился старлей.

Женька ухватился за низенький леер, перевалился…

Вода была, естественно, бодрящая. Брызнуло — рядом оказался Коваленко:

— Ну, Евгений, мог бы и не лезть поперек батьки…

— У меня традиция, — оправдался Женька.

До берега было шагов двадцать. Несли радиста — Леха что-то смущенно бормотал — Торчок, придерживающий рацию на Лехиной спине, пыхтел:

— Не трепыщи. Назад нас подсаживать будешь.

— Это уж непременно, — заверил старлей.

Поставили Леху на сухой песок — оказалось, первым из оперативной группы на вражеском берегу закрепился товарищ майор: лежал на песке с автоматом и свободной рукой пытался отжать штаны на своей командной корме.

Женька со старлеем уже хлюпали к катеру — Шведова с вещмешком с запасной батареей ждала, на носу. Засвистело в небе — поднялся фонтан разрыва. Финны открыли огонь[88]. К берегу все шли катера и неуклюжие корыта тендеров. С катеров у берега разгружали пулеметы и боеприпасы. По песчаному берегу бежали бойцы к лесу. Быстрее, — сейчас каждая секунда, каждый метр дорог. Опомнятся финны, нажмут, плацдарм метрами считать придется…

Уже стучал где-то на левом фланге пулемет…

— Давай! — рявкнул Коваленко.

Шведова подала увесистый вещмешок, старлей сунул его Женьке.

— Сама давай!

— Да я…

— Выполнять!

Женька шел сзади и видел несчастное лицо Мариши — висела строгая старшина на плече морском-десантном, поднимала-берегла винтовку, а ее саму уверенно придерживали за бедра тренированной лапой.

— Ладно тебе, — утешил Женька, придерживая на голове вещмешок с батареей. — Это ж целесообразность.

— Заткнулся бы, — простонала старшина. Бледной она уже не была, скорее, наоборот.

Коваленко молча поставил снайпера-санинструктора на песок. Майор оглянулся:

— Ну и ладненько. Раз все доехали, двигаемся. Вперед, опергруппа…

23 июня.

Олонецкое направление

Ожесточенные бои за мощный опорный пункт Карельская. Здесь финская система обороны включала в себя шесть населенных пунктов: Филипповскую, Чудову Гору, Попово, Лутково, Климово и саму Карельскую. Противник, поддерживаемый тяжелыми минометами и дальнобойной артиллерией из Самбатуксы, оказывает упорное сопротивление.

Тулоксинский плацдарм

В 6.20 высадка подразделений первого броска была закончена. Десантникам везло — всего шестеро раненых. Катера и боты ушли к транспортам за подразделениями первого эшелона.

Берег Ладожского озера

(1 км северо-западнее устья реки Тулокса)

…Опергруппа бежала среди сосен. Проскочили неглубокие окопчики — пустые, необжитые. Яростно благоухала утренняя хвоя. За спиной начали переговариваться пулеметы, лопались снаряды. Разок громыхнуло слева — на головы посыпались сучки — то ли перелет, то ли недолет.

— Живенько, живенько! — торопил Коваленко.

Главное — проскочить дороги — всего в километре, параллельно берегу, идут две дороги: железная и шоссе. Проскочить, и группа окажется в тылу у финнов. Преследовать и отлавливать с собаками едва ли станут — помасштабнее проблемы у противника найдутся.

Есть собаки в финских подразделениях? Вроде не встречалось упоминаний, когда товарищ Земляков спешно переключался с Румынии на чудный край озер и лесов. Тьфу, совершенно ведь ничего не запомнил.

Женька бежал за начальником — Попутный выбирал дорогу, колобком катился между деревьев, избегая валежника и камней. Вроде как один бежит — не оборачивается, полностью на лесе сосредоточен. Вот индеец кабинетный, однако…

— Живенько! Леха, не спотыкайся, здесь рукой подать, — бормотал Коваленко, рыся замыкающим.

Попутный предостерегающе вскинул руку. Стоп. Впереди был просвет…

«Железка»… Левее, у насыпи, вроде бы кто-то был, доносились неопределенные звуки, но за кустами разглядеть ничего не удавалось. Женьке было приказано прикрывать — лежал в канавке — штаны промокли мигом. Ладно, будем считать, что еще с озера не высохли. Начальство выжидало — вот легли метрах в ста у невысокой насыпи два снаряда — Попутный метнулся через рельсы, исчез.

— Давай! — Старлей подпихнул Лешку, потянулся к старшине, отдернул лапу. Впрочем, Мариша и сама не медлила — вместе с радистом скатились на ту сторону. Большой ловкой ящерицей скользнул за насыпь Коваленко…

— Перебирайся, Захарыч, — сказал Женька лежащему за кустиком Торчку.

— Отож мне прикрывать офицерство потребно, — неуверенно сказал ефрейтор.

— Ага, самопожертвенно златопогонную гвардию своим телом заслонять обязуешься? Пошли, говорю…

Вместе вскочили на насыпь — пахнуло креозотом от шпал, металлом и смазкой — ездят, значит, финны частенько. Оказалось, пригибался рядовой Земляков слишком низко — автомат сберег, а левая свободная рука обо что-то зацепилась. Довольно болезненно…

Скатились прямо в кусты, за ними было погуще — ага, опять канава. Под сапогами чавкнуло. Женька на локтях дополз до ближайших деревьев.

— Да вы там спите, что ли, медвежья рота? — зашипел Коваленко. Легко скользнул обратно к насыпи, ладонями и стволом «суоми» поправил примятую траву — действительно, как два кабана ломились. Старлей попробовал вернуть на место надломленную веточку — не очень получилось. Вернулся под защиту опушки, глянул укоризненно:

— Не в городе, Евгений. Ты же не непосредственно от бронтозавра свой род ведешь. Должен вроде бы в первую очередь элегантность и подвижность примата унаследовать…

Попутный погрозил пальцем, призывая заткнуться.

Опергруппа оказалась зажата между железной дорогой и шоссе — узкая полоса, всего в полусотню метров, просвечивала насквозь. Было видно, как по шоссе, больше смахивающему на средненький большак, спешат повозки — возницы нахлестывали лошадей. На двуколке привстал капрал — замахал кепи, что-то проорал. М-да, все же какой сложный язык…