Но тогда тоже не срасталось. Короли могли скрещиваться с герцогами, но… ан нет! Короли не брали себе в жены девушек из герцогских родов. Никогда. Или такие браки были недолгими и бездетными и заканчивались смертью девушки. То есть…

Этот активный рецессивный ген можно было забить, но на одно поколение? А потом он вылезал снова?

А вот если скрещивались два королевских потомка, он вылезал с такой силой, что потомство становилось нежизнеспособным? Оно и так было не очень, но тут уж вовсе дохли как мухи?

Алаис чувствовала, что нащупала истину, но образования ей решительно не хватало для дальнейших рассуждений. Впрочем…

Для себя она могла вывести несколько простых следствий. Не спать и не размножаться ни от кого из других герцогских семей, вот и вся хитрость. А Короли…

Вряд ли при ее жизни пройдет реставрация той монархии, значит, ее это и интересовать не должно. Детям завещает, объяснит и расскажет, и только. Но для начала ребенка надо еще родить…

Брр…

А говорят, больно.

Черти б драли Интернет, благодаря которому о сексе и родах может узнать даже девяностолетняя девственница. Алаис вот знала. Почитала в свое время.

Осложнения, порывы, неправильные предлежания и прочие медицинские термины – полузабытые, но от этого только становилось страшнее. Родильная горячка, воспаление, инфекция…

Страшно-то как!

Впрочем, готовиться к родам ей это не мешало. Шить приданое, вязать приданое, покупать приданое ребенку, потом сложнее станет. И уверяйте, не уверяйте, что все будет хорошо…

Алаис на уверения не поддавалась. Ей было просто страшно.

Хотя сейчас чуть спокойнее. Лизетта ее ребенка не бросит, это точно. Ему не придется нищенствовать, просить милостыню, его не продадут в бордель и не выкинут в мусор. Его вырастят как Шедера, а это уже больше, чем неплохо. Алаис написала письмо, приложила герцогский перстень и медальон, запечатала и отдала кузине. На всякий случай. Таламир, в наивности своей, думал, что все регалии у него настоящие, но ни один герцог не забирал их из сокровищницы. Было два комплекта – настоящий, который надевался только при принятии титула, и выходной, на каждый день. Первый увезла с собой Алаис, второй остался Таламиру. Пусть носит и радуется. Настанет еще час предъявить и регалии, и права, и даже силу. Настанет. В этом Алаис была твердо убеждена. Иногда не стоит атаковать в лоб, надо посидеть, подождать, посмотреть на драку тигра и льва – и побыть умной обезьянкой, которая с пригорка наблюдает за схваткой. Итак, на арене Таламир и Эфрон. Делайте ваши ставки, господа, делайте ставки, кто больше?..

Против всех?

Не предусмотрено?

Очень, очень жаль. Но жизнь такая длинная и непредсказуемая! Вдруг Алаис да повезет?

Семейство Даверт

– Рано. Отец, это слишком рано!

Эттан Даверт насмешливо взглянул на сына. С тех пор, как из постели Преотца была с позором изгнана тьерина Лиона, характер у мужчины портился день ото дня. Кому приятно осознавать, что неотразим не ты, а твои деньги, статус, положение в обществе и Храме?

Эттан, конечно, сильно не отделял себя от своего положения, но – коробит. Сильно коробит.

– Не много ли ты воли взял, щенок?

Луис сверкнул в ответ глазами.

– Да половина рыцарей наверняка сбежит! А у нас ничего не готово!

– Значит, с тебя и голову сниму! – рявкнул Эттан. – Я кому поручал свою охрану? Я тебе приказ отдал, а твое дело – выполнять. Вообразил, что можешь меня учить? Так я тебя быстро в разум приведу!

Сын и ухом не повел в ответ на гнев отца.

Эрико уже не было в Лаисе, капитан увез его в Атрей. Оттуда тьер и тьерина Эсталь прислали коротенькую записочку, что все в порядке. Скоро и сам Луис уедет, пара дней буквально оставалась. Надо же не просто исчезнуть, а так, чтобы тебя не нашли и не вернули.

И вот ведь!

Луис понимал, что сроки отец назначал заранее, но то, что сыну он сказал другую дату…

Плохо, очень плохо.

Тьер Синор поскрёбся в дверь, просунул свою блинно-крысиную мордочку. Луис меланхолично подумал, что так будет выглядеть крыса, если ее размазать в блин сапогом.

– Пресветлый, вы позволите?

Луис посмотрел на отца. Эттан Даверт махнул рукой, дозволяя войти и говорить.

– Что у нас в городах?

– В Тавальене было шестьдесят два рыцаря Ордена, включая магистра. Не ушел ни один.

– Магистр Шеллен тоже здесь? – встрепенулся Луис.

– Нет. Его заместитель.

– А Шеллен?

– Уехал в Гвинор. Надеюсь, там его перехватят.

Эттан сдвинул брови.

– Пошлите птиц в Гвинор. Я должен знать…

Луис стиснул зубы.

– Я могу идти, отец?

– Да.

Тьер Даверт вылетел за дверь, что есть силы стиснув зубы. И от души пожелал магистру Шеллену оставить всех ищеек Эттана в дураках.

Вдруг да поможет?

* * *

– О, тьерина Велена…

Лусия промокнула батистовым платочком лоб свекрови.

– Почитать вам еще книгу Ардена?

Тьерина медленно опустила веки, что было принято Лусией за согласие. И женщина раскрыла книгу на месте, на котором остановилась часа два назад.

В комнату больной вошел Донат Карст, наклонился, поцеловал в лоб Лусию, посмотрел на свою супругу, подумал с минуту – и поцеловал ей руку.

Неудивительно.

Лусия, будь ее воля, в жизни не прикоснулась бы к тому, во что превратилась тьерина Велена. Некогда красивая и крепкая женщина сейчас больше всего напоминала череп, обтянутый пожелтевшей, пергаментной кожей.

Провалились щеки, запали глаза, тонкая кожа туго обтянула выступившие скулы, волосы резко поседели и приклеились к черепу.

Вердикт лекарей был прост – болезнь. Неизвестная науке, да, так бывает.

Яд?

Что вы! Какой яд? Откуда яд? Кому бы это в голову прий-ти могло?

Нереально!

Правду знала одна Лусия, но она помалкивала. Яды матери действительно сбоев не давали. Тьерина Велена медленно и верно умирала. А всего-то и надо было пропитать ядом молитвенник и добавить немного в ее любимые духи, которыми тьерина обильно поливала все, включая и нижнее белье. Яд медленно проникал в организм через поры кожи и убивал женщину так же верно, как кинжал, только медленнее.

Тьерина болела, чахла, не могла принимать пищу из-за постоянной тошноты…

Лусия подозревала, что если она сейчас и прекратит подливать яд, Велену уже ничто не спасет.