Алаис вздохнула. По лицу она людей бить не училась, но затрещина вышла душевной. Лизетта помотала головой, глаза ее стали осмысленными.

– Пришла в себя? Извини за хамство…

– Нет, ничего страшного. Спасибо…

– То-то же…

Алаис порадовалась, что придется иметь дело с умной женщиной. И принялась раздавать указания.

– Лиз, надо собрать все ценное, что есть в доме. Спрятать там, где огонь не доберется, если что…

– Ты это всерьез?

Герцогиня Карнавон топнула ногой.

– Нет, мля! В шутку! Ты что – думаешь, отсидимся спокойно? А если нет?! Если не получится?! Знаю я, как в таких случаях голыми и босыми остаются. Спрячем – не беда, живы будем, так достанем, когда все уляжется. А случись что, хоть не на улице бедовать.

– Но Арон…

– О них пока никаких вестей. Так что готовься к худшему.

Лизетта мотала головой, словно лошадь.

– Алекс, ты думаешь…

– Да я просто уверена! Сначала – рыцари, потом те, кто с ними связан, и наверняка найдется пара подонков, которые пожелают под шумок свести счеты с врагами. Думаешь, у вас в городе все сплошь святые? Ну-ну…

– Ты думаешь, Арон…

– Да я молиться всем богам буду, чтобы выжили! Чтобы обошлось. А если нет? Надеяться надо на лучшее, да, а готовиться к худшему! Так что слушай меня! Все ценное – сложить и укрыть, самим подготовить пару узлов, чтобы можно было быстро выскочить из дома. Одеться по-другому. Под юбку – штаны, или нечто вроде, чтобы и через забор, и по буеракам, и в седло, обувь нормальную… что еще?

– Ты беременна…

– Лучше рожать под забором, чем в тюрьме. И лучше рожать, чем трупом лежать, – привычно срифмовала Алаис. Посмотрела на Лизетту и чуть смягчилась. – Не дрейфь, может, все еще и обойдется. Но давай подготовимся от греха. Командуй, а я пошла свои вещи собирать. И надо в подолы платьев, или лучше – рубах, хоть по паре десятков монет зашить. Авось сразу не сорвут, а там вывернемся. Золото, оно и на дне морском золото.

– Там-то оно зачем?

– Чтобы потом хоть труп выловили, – огрызнулась Алаис и отправилась собирать вещи.

Ребенок последнее время как-то странно притих, повитуха сказала – скоро роды. Но если что – с таким пузом не побегаешь…

С-суки, вы подождать не могли, пока я отрожаюсь?! Чтоб вас так хоронили, как я донашиваю!

* * *

До темноты все было тихо и спокойно.

Проезжали отряды стражи, один Лизетта даже зазвала в дом под предлогом накормить-напоить, а заодно и расспросить. Вы же понимаете, две слабые хрупкие женщины, все на нервах, все в отчаянии…

Командир отряда понимал, тем более что Лизетту в городе знали. И успокоил женщин.

Да, идет охота на змееборцев, двоих уже поймали, одного не успели отбить у толпы, еще несколько скрылось, но куда?

Ищем…

Вы не бойтесь, мы позаботимся о мирном населении, вам ничто не угрожает. Градоправитель контролирует ситуацию, все будет в порядке…

Да, и к вашему брату мы заедем, и записочку передадим. А пишете что? «Все в порядке, не волнуйся за меня»?

Конечно-конечно, как же не порадеть милой даме, которая накормила-напоила, приняла как родных, да и записка явно без двойного дна…

Лизетта выдохнула с облегчением.

Алаис, отлично зная цену таким обещаниям, нахмурилась и пошла прятать монеты еще и в сапоги. Как на Рамтерейе – неясно, а вот в России это классика.

Пан-атаман Грициан Таврический как живой стоял перед глазами.

К вечеру опасения Алаис блестяще подтвердились, лишний раз показывая, что миры, как бы ни назывались, и люди в них, чем бы ни прикрывались, бывают чрезвычайно похожи.

Сначала был шум на дороге, ведущей в город.

Лизетта прислушивалась с тревогой, Алаис, с мрачной уверенностью, пошла переодеваться. Удирать – всегда лучше в штанах. Ах, какая она умница, что сделала себе брюки на завязках, вроде тех комбинезонов, в которых ходят беременные в России! Их и сейчас натянуть можно, и хоть живот поддерживается и фиксируется. Да и ребенок не повлиял на фигуру, как были кожа-кости, так и остались.

Хоть лишний вес носить не придется, а десять килограмм спереди… Переживем.

Наши женщины и по сто килограмм на хребтине таскают… это, правда, аристократическая тушка Карнавонов, зато характер наш! И тело наше покорится духу!

Шум пока не приближался. Зато…

Алаис уже спустилась вниз, когда в окно постучали.

Лиз посмотрела на Алаис, на окно, на Алаис…

– Открывай, – махнула та рукой. – От толпы так не спасешься.

– И откуда ты все знаешь? – проворчала Лизетта, но окно открыла.

Алаис меланхолично подумала про фильм ужасов в реале. Окровавленная рука вцепилась в подоконник, мужчина явно держался из последних сил.

– Помогите, умоляю…

– Твою мать! – высказалась Алаис. – Лиз, помоги, живо!

Шум приближался, выбора у них попросту не было. Что тут можно сделать? Да только одно – затащить рыцаря, а кто это еще может быть, в дом и прятать поглубже. Потому что если его тут найдут…

Презумпция невиновности?

Чаво? Это ты меня материшь, че ли? И сапогом поперек хребтины!

Эта ахинея даже в России не работала. А уж тут-то…

Рыцаря разорвут – пусть хоть на сувениры употребят, Алаис плевать было на весь Орден вместе и каждого в отдельности. Разборки Храма?

Да козе понятно, что они либо деньги делят, либо власть. Только идиот в это впишется, рискуя жизнью и здоровьем, а себя Алаис к идиотам не причисляла. Пусть одни твари других перережут, авось оставшиеся меньше с паствы будут стричь…

Но здесь и сейчас проблема иная! Если этого гада найдут у них дома, они же в жизни не докажут, что непричастны! Их допросами замучают. И что делать?

Предъявлять регалии и требовать депортации в Сенаорит?

Ну-ну…

Лично Алаис себе не поверила бы. Никто бы не поверил. Да и что ее ждет по прибытии на родину? Ласковый привет плеткой от любящего мужа?

Вот уж спасибо…

Но думать-то Алаис думала, и ругалась про себя, а мужчину уверенно тащила внутрь. Лиз помогала ей как могла, хорошо хоть дом, за временем, чуток просел в землю, и окна оказались достаточно низко.

Спасаемый оказался мужчиной лет тридцати, с большими голубыми глазами и каштановыми волосами, на которых сейчас запеклась корка крови.